Знак вурдалака

— В сем деле все наперекосяк. Карпов пропал. Чиновник коего послал ты в Архангельское — имение князя Константина. Затем Тарле твой пропал, Степан Андреевич.

— Так и не нашли?

— Нет. Ни его, ни Карпова. Словно их и не было никогда! А тут мне еще и донос на тебя прислали.

— Донос?

— О том, что вы с Тарле и Кантемиром были на кладбище!

— Вы знаете, владыко? — удивился Волков.

— Дак пришлось узнать, дабы тебя из подвалов вызволить. Ушаков просто так не отпустил бы тебя. Пришлось все матушке-государыне пояснить.

— Мы гроб открыли, но там не было никого.

— Стало не умер он? Тот, кого в гроб положили.

— Если и умер, но похоронили его в ином месте. А может и жив тот «Тишка». Хотя сей парень лишь прикидывался холопом, отче.

— С чего так мыслишь? — спросил Феофан.

— Антиох Кантемир вспомнил, что однажды, читая английскую книгу, обратился к Тишке по-английски. И тот его понял. Все случайно тогда произошло, и князь внимания на сие не обратил. Но получается, что простой деревенский парень владеет иностранным языком?

— Дак многие баре своих слуг иноземным языкам учат.

— Но Тишку тому никто не учил. А выходит, что Тишка сей не холопского звания. А только рядился под холопа. Можно задать вопрос — зачем? Что было ему нужно в доме князя Антиоха? Что он там искал?

— Ищи ответы, Степан. Нынче твой начальник Зотов во всем тебе помогать станет. Напугал я его изрядно. Мешать более не станет. И Дурново присмирел нынче. Троих чиновников отдадут под твою команду, Степан Андреевич.

— А что моя жена, владыка?

— Жена? А что с женой твоей?

— Дак уехала она накануне того дня как заарестовали меня.

— Уехала куда?

— Служанка сказала в имение.

— Так она и до сих пор там, наверное, Степан Андреевич.

— Но она ни разу не справилась обо мне, владыко. Елизавета Романовна не могла так поступить.

— Не знала она о твоем аресте, Степан. Про сие не больно-то разговаривали. И слуги в твоем дому сего не знали. Я доподлинно ведаю. Приходили они справляться о тебе в сыскное ведомство. Но там и никто ничего не сказал. Сам ведь понимать должен, что дело было государственное.

— Неужто могли поверить, что я враг государыни?

— Ты не думай про сие, Степан. Есть на Руси люди, которым не токмо злато да серебро любо, но коие о судьбах отечества пекутся. На них надежду имей. А если снова кто тебе тем дело докучать станет, то ты ко мне иди! Я усмирю твоих супротивников…

3

Канцелярия Юстиц-коллегии в городе Москва.

Главный начальник канцелярии юстиц-коллегии статский советник Иван Александрович Зотов получил повеление от графа Бирена, обер-камергера двора ея императорского величества Анны Иоанновны, надворного советника Волкова во всем опекать.

Больше того! Прокурор Сыскного приказа переслал ему бумаги с приказом самой императрицы.

Зотов показал все сие Дурново и спросил:

— Что скажешь, Порфирий Кузьмич?

— А чего тут скажешь, Иван Александрович? Государева воля! А наше дело малое холопье — выполнять. Сам знаешь, что в дому Кантемиров происходит.

Зотов кивнул головой. Новости из кантемировского имения Архангельское пришли не самые лучшие. И это ему выговор сделал прокурор, что дескать из-за ареста Волкова сие дело остановилось.

— Этак скоро и мы с тобой под Волковым ходить будем, Порфирий Кузьмич.

— Не дай бог, Иван Александрович. Получается, что где дело про вурдалака началось, там оно и по сей час стоит. Пусть Степашка его и расследует далее. Пусть землю роет.

— Оно так, Порфирий Кузьмич. Но кабы и нас с тобой сие не задело.

— Дак мы все, что надобно тогда сделали, Иван Александрович. Волков в застенки тайной канцелярии попал не по нашей воле.

— Оно так, на него Дуглас наклепал. Наше дело — сторона, Порфирий.

— Кто знать мог, что Ушаков его из своих лап выпустит?

— Особы высокие за Волкова стали, вот и отпустил его Ушаков. Из его лап не столь просто вырваться. Но за Волкова стал сам Феофан Прокопович. А ты его знаешь.

— Еще бы не знать. Не дай бог, на его пути стать. Сомнет!

Зотов снова согласился с Дурново…

4

Москва. Дом князя Черкасского.

Глава Синода велел остановить карету, и Степан попрощался с Феофаном. Он поцеловал прутяную ему руку.

— Никогда не забуду того, что вы сделали, отче!

— Ступай с богом и делай свое дело! — ответил первосвященный и приказал кучеру ехать.

Степан дождался, когда карета скроется за поворотом и одел шляпу. Он с облегчением вдохнул воздух свободы, особенно сладкий после подвалов тайной канцелярии. Только тот может его понять, кто сам хоть раз бывал в темнице и ощущал давящие серые каменные стены и чувствовал запах огня в пыточной.

«Как хорошо на воле! Видел бы меня сейчас генерал Ушаков, то понял бы, как ему удалось меня напугать. Хотя, думаю, что держался я хорошо. Но как он меня напугал. Одному богу сие известно».

Он решил пройтись пешком, ибо до здания юстиц-коллегии было довольно далеко. Очевидно, в планы Феофана не входило подвозить его прямо к зданию. Хотя сказал он, что доставил Степана до места. Но Волков был ему так благодарен за свободу, что на подобную мелочь не обратил внимания.