Знак Змееносца

   Сверкающий скальпель, вытянутой огненной фигуры сметает оборону, словно стаканы со стола. Скала дрогнула... Каменные брызги... Косматые водовороты, втягивающие всё вокруг... Вспыхивают сотни фигурок, в беспорядочных метаниях между камнями. Лопаются прожектора, и раскалываются панцири, подобно ярким цветам, распускаются бутоны плазмы из раскалённых хитроумных двигателей... сверкают молнии, и вспыхивает кипящий металл... красные камни... брызжет шипящая кровь разных цветов, которая под этими вспышками, одинаково черна... Это жидкость твоего бытия. Она медленно истекает по капле, словно сочится переспелый фрукт -- и ты этого не замечаешь, пока не появляется нож садовника... А кто садовник? Кто букашка? Тот, кто ломает, кто в состоянии нарушить -- рано или поздно ломается сам... Тот, кто идёт по естественным волнам... кто плавно движется вдоль течения жизни... тот лишь мудр. Ощути это до самой последней молекулы... до атома...

   -- Остановись, ты, психопатка...

   Из кабины стального "Слона", выпрыгнула фигура с суставчатыми руками, принявшись бешено вращаться, принимая форму сверкающего бирюзового диска...

   Ты понимаешь меня, ошибка Вселенной? Услышь меня перед смертью... испытай несколько мучительных мгновений настоящей предрешённости, а не той, что ты придумал себе сам... Отдохни... усни...

   Диск отчаянно свистел, пытаясь перерезать огненное жало Анат, которое подобно гигантскому канату, слегка покачивалось.

   -- Вот и пришла за тобою твоя смерть, которую ты так звал. Успокойся, глупый -- тебе будет только хорошо... тихо... спокойно... в уютном чёрном пространстве вечности и пустоты... ты просто уснёшь...

   Жало начало сворачиваться в спираль, как бы, обнимая диск вокруг...

   -- Нет! Не надо, сестра! Что ты делаешь??!

   -- Просто уснёшь...

   -- Я не хотел убивать тебя!!! Это всё снайпер...

   -- Просто уснёшь...

   -- Нет!!! Ааааа! Мут!!! Помоги...

   -- Просто уснёшь...

   ГЛАВА 10.

В недрах театра

   (продолжение интерлюдии)

   Зариф долго лежал в грязных лохмотьях, и с перепачканным лицом на куче чёрных пластиковых мешков в маленькой комнате, среди вёдер и ветхих тряпок, вперемешку с высохшими досками, пахнущими сургучом и нафталином. Он спал... переход через аномалию возле поликлиники был двойным и вытащил из него почти все силы. К тому же ранение... Дурная девчонка -- зачем она стреляла? Наберут по объявлению... Если объект меняет свою редукцию суперпозиции, то есть перемещается в пространстве-времени, воздействовать на него физически - бесполезно. А если бы возникла флуктуация? Я бы подох, и лежал бы в Акюрейри, в этом подвале исландского кафе? Дура... одно слово... И вообще: количество некомпетентных, спонтанных сущностей, раздражало Зарифа до крайности. Но, так как испытывать эмоции он просто не мог, разве что часть его ЭОЛа, глубин сознания, была возмущена этим отсутствием целесообразности, он размышлял.

   Пока он был в отключке, ему слышался гулкий шорох, и карканье вороны -- видно всё это последствия "перехода": откуда может взяться ворона в подвале огромного охраняемого сооружения?

   И всё же, некое беспокойство оставалось.

   Нелепый профессор -- вот уж, на сколько пороки могут быть управляемы, но и неудобства от этого есть... жадность, сравни глупости и гордыне -- сколько же он потратил лишней энергии, чтоб сделать то, что он мог бы и сам, только следы оставлять не хотелось. А без этого бы не получилось... Не правильно идёт нить событий -- он проспал почти десять часов: враги могли напасть на след... Вся надежда на неожиданность.

   Не прерывать свою пульсацию! Он медленно встал, ощупал повреждённую ногу. Затем Поднявшись, начал движение. Бережно, словно ребёнка, он взял в руки пакет, с надписью "Распродажа в Стокман!".

   Он был, конечно же, не совсем Зарифом: в принципе, ни его имя, ни его биография, или его молекулярный состав, не были чем-то важным в этой истории, так что ограничимся одним: "Зариф" существовал одновременно и в прошлом и в будущем, как и Айзор, Анат, Нимрот и многие другие. Но, к богам, или же, полубогам, он так же не относился. Если пытаться говорить формулировками 20-го века, он был эманацией воли. Только не совсем понятно, чьей... При этом, некая физиологическая оболочка у него присутствовала. Правда, она могла немного трансформироваться...

   Зариф слегка припадал на прострелянную ногу... Лицо его напоминало маску: бледное и расслабленное.

   Темный бетонный коридор был разбит на бледные пятна света зарешеченных ламп.

   Глухо из-за стены гудели электродвигатели: в театре шел спектакль "Соловьиная ночь", по пьесе Валентина Ежова, и в этот момент сцена вращалась, сменяя декорации. Послышались далёкие выстрелы...

   Волоча ногой по бетонному полу, в лохмотьях, напоминая неудачную копию Квазимодо, Зариф волочился по коридору, к двери "10Б". Она была за ближайшем поворотом, вот только шорох усиливался в трубах, нависающих над ним, или же это шумит в ушах?

   -- Это бред какой-то, -- прошептала Катерина, которую называли "восьмой".

   Картинка на жэ-ка мониторе была очень яркой и чёткой.