Знак звезд

Глаза Энсона полыхнули тем же темно-зеленым жаром.

— Я люблю тебя, Ро. Ты увидела мою душу с того первого разговора. Это подарок, за который я никогда не смогу отплатить.

Тепло затопило меня. Наша связь была укреплена некоторыми из наших самых тяжелых переживаний, и это означало, что я никогда не могла желать, чтобы эти трудности исчезли.

— Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами.

Энсон придвинулся, чтобы сократить расстояние, но прежде чем его губы встретились с моими, я дернулась. Теперь уже знакомая боль вспыхнула в моем бедре, и я перевела взгляд на него.

— Энсон.

Улыбка расплылась по его лицу.

— Ты моя.

Мои губы дрогнули.

— Это работает в обоих направлениях, понимаешь? Ты тоже мой.

Его губы накрыли мои в обжигающем поцелуе.

— Я принадлежу тебе. Всегда.

— 22-

В этом поцелуе было так много всего. Желание, боль, надежда, страх, любовь. Мы потерялись в потоке эмоций, сплетении языков и блуждающих руках.

Но мне нужно было нечто большее. Мне было нужно все.

— Энсон, — выдохнула я.

Его глаза стали расплавленно-зелеными, когда он посмотрел на меня сверху вниз.

— Что тебе нужно?

Ответ был прост.

— Ты.

От ухмылки, расплывшейся по его лицу, у меня перехватило дыхание.

— Я у тебя есть.

Он стянул рубашку через голову, сбросив ее на пол. Затем его руки оказались на моей майке. Костяшки его пальцев задели мои бока, когда он стягивал ее, посылая восхитительные мурашки пробегать по коже.

Энсон улыбнулся, когда окинул меня взглядом.

— Без лифчика?

Я прикусила губу.

— Я торопилась.

Он издал негромкое рычание и наклонился, беря мой сосок в рот. Я чуть не свалилась с кровати. М опустила руки на его голову, слегка царапая ногтями кожу.

Энсон потянул меня за штаны. Я приподняла бедра, когда он дернул за ткань, и потянулась пальцами к пуговице на его джинсах, возясь с ней. Он отпустил мой сосок, но не раньше, чем слегка прикусил его, что вызвало толчок прямо у меня между ног.

Энсон встал, стягивая джинсы и боксеры. Когда он высвободился, у меня отвисла челюсть. Было ли странно называть пенис красивым? Потому что именно этот термин пришел мне на ум.

— Если ты продолжишь так на меня смотреть, и я сейчас взорвусь.

— Ты красивый.

Он приподнял бровь.

— Красивый?

Я покраснела.

— Мне нравится смотреть на тебя.

При этих словах он набросился, стягивая с меня нижнее белье и бросая его на пол. Он схватил меня за ноги и подтащил к краю кровати. Он закинул мои ноги себе на плечи, а затем его рот оказался на мне.

Не было никакого нежного исследования, это был чистый голод. Его язык проник в меня. Я сжала руки в кулаки под одеялом, когда он приблизил свой рот к моему клитору. Он коснулся крошечного комочка нервов кончиком языка, когда его пальцы нашли мой вход.

Я издала стон, когда он сунул пальцы внутрь. Он гладил и посасывал, доводя мои нервные окончания до исступления, от которого я никогда не оправлюсь. Он промурлыкал вокруг моего клитора, а затем надавил вниз своим языком.

Я чуть не разорвалась на части и вцепилась руками в его плечи.

— Хочу тебя.

Он посмотрел мне в глаза.

— Уверена, что готова?

Я кивнула, и он переместился.

— Подожди, — сказала я. — Презерватив.

Он улыбнулся.

— Перевертыши не болеют подобными болезнями, и я бы учуял, если бы ты была фертильной.

Мои глаза расширились.

— Серьезно?

Энсон кивнул.

— Нас сводит с ума, когда это произойдет. С волками-оборотнями это происходит только раз в три месяца. — Его взгляд разгорелся, когда он скользнул по моему телу, полностью обнаженному для него. — Можно?

В тот момент я ничего так сильно не хотела на свете.

— Да.

Он переместился в мгновение ока, нависая надо мной и утыкаясь в мой вход. Энсон не отвел взгляда, когда вошел внутрь, и я резко втянула воздух, когда он устроился во мне. Там был намек на боль и такая полнота.

Он завладел моими губами в медленном поцелуе, прижимаясь своим лбом к моему.

— Ты в порядке?

Я кивнула, качнув бедрами навстречу ему в пробном движении, и он застонал.

— Ты чувствуешься прекрасно. — С этими словами он начал двигаться. Сначала медленно, а затем быстрее, глубже.

Я чувствовала его повсюду. Будто Энсон запечатлевал себя в каждой клеточке моего тела. Я выгибалась навстречу ему, встречая его каждым движением.

Я впилась пальцами в его плечи, ногтями в кожу. У меня было жгучее желание отметить, заявить права.

Энсон зарычал, проникая невероятно глубже. Он задел какую-то точку внутри меня, и свет заплясал у меня перед глазами. Мои ноги дрожали, когда все внутри меня вибрировало.

— Смотри на меня, — приказал он. — Мне нужно увидеть, как ты кончаешь.

Я заставила себя открыть глаза, встретившись взглядом с этими великолепными зелеными глазами.

— Люблю тебя, — выдохнула я.

Эти слова вывели его из себя. Энсон входил в меня дикими толчками. Один за другим. Но мы ни разу не теряли прерывали зрительного контакта. Когда его большой палец нашел мой клитор и надавил, я содрогнулась.

Мир вокруг меня раскололся на миллион маленьких кусочков, но я ни на мгновение не отводила взгляда. Они были полны всего, что мне когда-либо нужно было увидеть. Так много любви и принятия. Желание и почтение. Я хотела помнить это вечно.