Знахарь. Черная полоса (СИ)

Я поступал не по-человечески? Это не соответствует нормам морали? Да я от спермотоксикоза был готов на медузёнка залезть. Хорошо, что он об этом не знает. В то же время я без понятия что со мной тогда происходило, но хотел я так что в первый раз всё произошло само собой. Ну а потом пошло по накатанной, и я окончательно переступил через все человеческие рамки приличия. Правда недели полторы назад это состояние начало постепенно приходить в норму, но норма двадцатипятилетнего всё же здорово отличается от нормы шестидесятилетнего. Хотя как мне кажется повышенная половая возбудимость всё же зависит от стимулятора роста, принятого мной в два приёма.

Кстати говоря, этот слон недомерок остановился в росте приблизительно на уровне здоровенного быка осеменителя и дальше расти отказывался. Жемчуг мы с ним тоже не принимали и думается мне что приём последней белой жемчужины медузёнок провёл со мной экстренно из-за состояния моего организма. То есть он меня так лечил, а значит чувствовал и знал обо мне намного больше меня самого. А вот принял ли мой приятель третью жемчужину так и осталось для меня загадкой. Не в том я тогда был состоянии чтобы заострять на данном факте своё внимание.

Глава 8

В первый раз я перебрался на ту сторону ненадолго, действительно ночью и в компании с медузёнком. Он почему-то не захотел меня покидать, но именно, потому что со мной был этот слонёнок посещение кластера с той стороны черноты прошло до скучного просто. Я беззаботно гулял по полю, небольшому лесу и просёлочной дороге, пересекавшей их и потерявшейся где-то далеко в находящимся за лесом поле. При этом мне никто не встретился. Вот прямо вообще никто. Даже кротов и мышей я не обнаружил, а про птиц, белок и прочей живности и говорить нечего. Впрочем, долго и далеко я не ходил и перед рассветом убрался обратно в черноту, а затем в свой кластер.

К слову, говоря та самая едва заметная линия, которую я обнаружил в первый мой день изучения черноты с развитием моего дара выросла до полноценной не сильно широкой дороги. От четырёх до в некоторых местах шести метров по ширине в этой тропе точно было. Встречались и небольшие площадки, на которых я обычно отдыхал и узкие до трёх метров участки тропы как правило небольшой протяжённости, но и на них мне было легче чем в самой черноте.

Разумеется, я изучал не только этот участок черноты, но и ходил в другие места. В основном за быстрым кластером и там я тоже нашёл такую же тропу, уходящую куда-то далеко в сторону, но это могло означать всё что угодно. Уходить далеко по этой тропе у меня времени не было, и я отложил эту информацию на потом. Вполне возможно, что в той стороне тоже был кластер с живыми людьми и обычной человеческой жизнью, но насколько это далеко находится мне сейчас интересно не было.

На данном этапе я изучал структуру самой черноты, а она была крайне интересной. Во-первых, чернота не была однородной. Нет. Не совсем так. Внешне всё что покрывала чернота со временем становилось чернотой. Я притащил в чёрный кластер несколько десятков предметов и все они в разное время стали антрацитово-чёрными и хрупкими как куски угля. Внешне форма сохранялась, но крепчайший дубовый стул, который я поставил всего в двух метрах от границы света и тьмы через три с половиной недели превратился в угольное сооружение, намертво скреплённое с чёрной поверхностью, а ручку этого кресла я отломал, не сильно напрягаясь и срез был таким же угольно чёрным.

Стул был не единственным предметом что я поместил в черноту. Затаскивал я туда и бытовую технику, и предметы обихода, и топливо в разнообразных канистрах и ёмкостях, и продукты, и даже убитого мной перерождённого. Хорошо, что эти эксперименты я стал проводить почти сразу, потому что менялись различные объекты по-разному. Перерождённый превратился в кусок угля приблизительно за две недели, а та одежда что на нём была недели за четыре. Металл держался дольше всего, и я так и не дождался его изменения до критического состояния, а изменение пластика зависело от его толщины и, наверное, состава.

Чуть позже я нашёл в черноте и людей. В смысле то, что от них осталось. Лежали они в разных местах и достаточно далеко от тропы и понять шли они просто через черноту или сбились с тропы понять было невозможно — следов в черноте не оставалось. Вернее, сначала след был и какое-то время его было видно, но уже через сутки пройдя по тому же месту след исчезал как будто его никогда в этом месте не было.