Знахарь. Черная полоса (СИ)

Этот изменённый принёс мне один споран, а потратил на него я двадцать шесть крайне редких в моём мире патронов. Не сильно интересный расклад, но деваться было некуда и я пошёл в ту сторону откуда тварь появилась. В принципе не прогадал.

Пройдя неширокую полосу смешанного леса я воткнулся прямо в задворки небольшой деревни и принялся её изучать в маленький, но очень хороший бинокль и своим радаром, который с каждым прожитым мной днём работал всё лучше и лучше. Кстати бинокль я пронёс через черноту под мышкой и он проехал на мне без проблем.

В бинокль я ничего не увидел — деревня была безжизненна, а вот радаром я живых обнаружил, но это были изменённые и… Нет. Похоже не только изменённые. Во втором от того края деревни доме я увидел отметку двух живых людей, а вот изменённые болтались именно вокруг этого дома. Их было семь штук и, судя по всему, не все из них были низшими. Я углядел одного несомненного лидера, но отметка его отличалась и от низших неиммунных, и от только что убитого мной бегуна.

Стая топталась около дома, не отходя от него далеко, но видимо забраться в него не могла и впустую нарезала по ближайшей округе хаотичные круги. Крался по деревне я долго. Помимо отметок изменённых и людей я почти автоматически отмечал и небольших животных. В домах и сараях периодически проскакивали кошки и, наверное, мыши или крысы, а в земле постоянно присутствовали какие-то землеройки.

Подобраться незамеченным мне удалось метров на двести. Двигался я по дворам переходя из двора во двор по огородам. Наконец я добрался до той точки, которую для себя наметил и увидел всю стаю. Лидером оказалась приблизительно двухметровая тварь в которой человеческого не осталось ни капли. Накачанные перевитые жгутами мышц ноги были безволосы, а кожа на них груба. Это было видно даже издали.

Лысый череп с явно изменёнными челюстями и торчащими из деформированной пасти клыками. Зубами этот назвать было нельзя. Глаза маленькие, уши, изломанные как у борца, шея раза в три толще человеческой. Плечи широкие, руки в предплечьях толщиной с бедро обычного человека. Кисти рук мощные и заканчиваются толстыми пальцами с огромными ороговевшими когтями. На ступнях ног такие же когти, а сми ступни размера пятидесятого. Всё это я уже рассматривал, подойдя чуть ближе.

Рядом с этим существом болтался такой же бегун, но чуть больше изменённый, чем первый. Описания его в путеводителе не было, и я подумал, что это какая-то переходная форма бегуна. Кроме них в стае присутствовали пять низших изменённых называемых пустышами. Вот они, несомненно, раньше были людьми.

Собственно говоря, тянуть кота за первичные половые признаки не было никакого смысла и я, переведя автомат на двух патронную очередь прицелился в лидера. Он стоял ко мне очень удобно — спиной и я прекрасно видел его затылок и небольшой бугорок чуть ниже него. Это было то самое место при попадании, в которое из изменённого как будто вынимали все кости. Я проверял это на низших изменённых и было именно так, но именно изменённые сразу не умирают. Двигаться не могут, звуков не издают, но смерть к ним приходит не сразу. Так произошло и сейчас.

Лидер рухнул как подкошенный, а его стая заметалась по двору и палисаднику перед домом. Бегун выделялся в этом метании и подловить его с моими навыками стрельбы можно было и не пытаться, а вот низшие чуть подёргавшись замерли кто где и я, выцепив крайнего закатал ему двойку в голову. Зря, кстати говоря. Одиночного выстрела хватило бы за глаза, а от двух пуль голова низшего лопнула как арбуз.

Наверное, это результат зависел ещё и от оружия. Этот автомат мне нравился. Отдачи присущей обычным «калашам» у него почти не было, а короткие очереди укладывались практически в одну точку. Что это за автомат Калашникова я так и не выяснил, но то, что это «калаш» понял почти сразу и всё время ходил именно с ним. К тому же патроны к этому автомату были девятимиллиметровыми СП-5 и СП-6 как от «Винтореза». Так что их бронепробиваемость была выше всяческих похвал.

Бегун обнаружил меня после четвёртого заваленного мной пустыша и тут же рванул ко мне, но в этот раз я не суетился. Подпустив изменённого метров на тридцать, я двойкой в грудь остановил его, а второй двойкой в голову вышиб ему мозги. Прибрать последнего пустыша было делом техники — подойдя поближе я привычно оттолкнул его сердце.