Знаки

– Беня, ты не поверишь, у меня такое произошло…

– Сарочка, ну что там еще. У меня заседание правительства сейчас начнется. Если уж дозвонилась, то выкладывай, что случилось?

– Я пошла проверять работу уборщиков и неожиданно услышала громкие шаги. Повернула за угол и буквально остолбенела. Молодой "хареди" разгуливал по нашей резиденции как в музее. Рассматривал картины, щупал мебель. Мне даже показалось, что он топал по плитке нарочито громко. Я конечно спросила, кто он такой и что делает в нашем доме.

– И что он сказал? – Голос мужа звенел от напряжения.

– Сказал, что потрясен качеством жизни слуг народа.

– А ты?

– Ну я конечно поставила хама на место и позвала охрану…

– И? Ну не томи.

– Ты знаешь, этот молодой как-то странно махнул рукой и наши охранники замерли словно истуканы. Тебе явно стоит сменить охранную фирму. Если они не могут справиться с каким-то юнцом, то я даже как-то боюсь доверить им нашу безопасность. А этот невозможный юноша поинтересовался лишь, неужели о благополучии народа нельзя заботиться в более скромных условиях. Я даже отвечать ему не стала. Так он подошел к стене, что-то на ней начертил и ушел в нее. Сразу после этого и охрана отмерла…

– Да уж. Везучая ты Сара. У нас, между прочим, заседание правительства как раз по поводу этого, как ты сказала "юнца" намечается. Тут весь Кнессет лихорадит. А тебе, как с гуся вода.

– Беня, не говори загадками, кто это был?

– Машиах.

– Это про которого наши "пингвины" трындят? Да ну, не разыгрывай меня, Пурим уже прошел.

– Причем тут Пурим. Он сегодня утром одного не слишком благочестивого раввина обратил в золотую статую. В Меа Шеарим разброд и шатания. Того и гляди народ друг другу бороды рвать начнет! Так что ты, любовь моя, прошла по краю.

– Ну надо же что-то делать! Беня, мне страшно!

– Вот сейчас и будем обсуждать, что нам делать. Мало нам палестинцев было…

* * *

Яша стоял перед огромным зданием кубической формы. На стене красовалась надпись "Шаарей Цедек". "Врата Истины" хмыкнул молодой человек. Ничего себе название для больницы придумали. Из "Врат" несло такими застарелыми эманациями боли и страданий, что он даже поежился. Ох и неохота же идти внутрь, но надо. Ничего не поделаешь, эту сторону мира тоже требовалось изучить.

Внутри суетилось уйма народу. Бегали сестры в белом и уборщики в синем, врачи в зеленом. Халаты, комбинезоны, форменные блузы со штанами, глаза попросту разбегались. И больные. Много и разные. С потухшими взглядами и наоборот с надеждой в них. Что больше всего бросалось в глаза, так это количество стариков. Они шли на костылях, проезжали в колясках и на каталках. Ковыляли по бесконечным коридорам и сидели истуканами в креслах у разных дверей. Это было дико и неправильно. И уж меньше всего походило на достойную старость. Впрочем все это достаточно логично. Если уж мир помешался на деньгах, то глупо было бы давать человеку помереть до того, как он не расстанется со всеми своими сбережениями.

Внезапно его прострелило настолько острое чувство, что Яша не раздумывая бросился к лестнице. Он мчался по коридору и мимо проносились удивленные лица и монотонные стены. Здесь! Он вошел в небольшую комнату. В глаза бросилась кровать с кучей кнопок и рычагов, лежащее под тонким одеялом тело и женщина на коленях в ногах кровати. Потом пошли детали. Странное, безжизненное и безволосое лицо лежащей и ее душа, балансирующая на самой кромке.

– "Аль тильхи"! (Не уходи!) – Он казалось весь вложился в этот зов.

– "Итаяфти" (Я так устала).

– "Ани азор лях, мафтиах"! (Я помогу тебе, обещаю!).

Женщина плачущая в ногах у дочери едва сумела сдержать крик. Она закусила до крови свою ладонь. Стоящий рядом с кроватью дочери молодой "хареди" внезапно окутался пронзительно ярким серебристым светом. Смотреть на него было попросту больно и так же невозможно было отвести глаза. Серебристая фигура протянула светящиеся руки и положила на грудь умирающей.

– "Такуми вэ тильхи!" (Встань и иди) – Голос казалось заполнил собой все больничное здание.

– "Има"? (Мама?) – голос с койки поразил женщину. Она оглянулась, но рядом уже никого не было…

Глава 20