Знаки

Здесь «клубок» размотан, раскрыт подобно бутону лотоса, Дороги, как направления или Идеи, нет. Дорога в Буддхи – это ваше свечение в Едином Сиянии, ваш вклад в Общее и соответствующее вкладу место в Мире Творца. В Буддхи нет уровней, ступеней, степеней, есть яркость и звучание. Знак Буддхи – это Глас Божий, в любом виде и смысле, Знак Буддхи – это Великий Чертеж, будь то наскальный рисунок или сетка морщинок. Не услышит тот, кто не хочет слышать, но даже он не заткнет уши от Грома Небесного. Не увидит тот, кто не хочет видеть, но даже он не отведет взора от радуги.

Мы существуем в Мире Творца, он и есть Знак, напоминающий нам каждую секунду каждой представленной картинкой и проявленной мелодией, кто мы есть и для чего на нашем Пути Ямы и Знаки – убери одно, пропадет другое. Можете начать с любого, «закопайте» ямы, снимутся знаки, не обращайте внимания на знаки, не станет ям, ваша Дорога превратится в одну сплошную пропасть.

И то, и то – Свобода Выбора. Откуда я это взял? Да поднимите глаза на ближайшую табличку, именно это на ней и написано.

Где рождается заря

1

На спине одинокой Скалы, горделиво задравшей базальтовый нос над бескрайней каменистой равниной, в непроглядной Темноте душной, обеззвученной южной ночи, сидел Человек. Подперев голову руками, он таращил слезившиеся от усталости глаза на черноту пространства, гадая, откуда должно появиться солнце. Сколько времени провел Человек в этом месте, не меняя позы и помыслов, он не помнил и не понимал.

Опустившись однажды на «каменный стул», дать отдохнуть ногам и мыслям, Человек остановил Время или, может быть, в этом месте Время не двигалось вовсе, теперь сей факт уже не имел значения для узника, подняться с приютившего его помоста было невозможно, как и заставить землю повернуться к солнцу – ночь, в ожидании зари, не прекращалась.

Человек, Место и Темнота соединились, срослись телами воедино, сплелись лианами временных петель, сомкнули объятия, совместив несовместимое, растворили друг в друге нерастворимое и застыли, каждый удерживая другого. Человек на Скале не дождется рассвета, Ночь не покидает этого места, Ночь не оставит Скалу, пока на ней Человек, а Скала не избавится от своей нежданной ноши до наступления утренней зари.

Помните белку в колесе? Ее свобода ограничена размерами барабана и, когда обессилевший зверек, падая, останавливает «пыточную камеру», ничего не понимающий ребенок, только что хохотавший над «веселой забавой», начинает плакать и нетерпеливым пальцем подгонять пушистого раба. Беличье колесо – это Скала, несущийся из последних сил в никуда затворник – Человек, дитя, не ведающее, что творит – Тьма вокруг, но над всей этой компанией есть некто, поймавший белку, построивший крутящуюся тюрьму и показавший ее ребенку. Этот некто ведает, что творит, и имя ему Антипод.

Человек закрывает глаза, видеть невидимое (черноту) и не видеть видимое (то, что скрывает она) бессмысленно. Он опускает руки, голова безжизненно падает на грудь.

«Здесь не нужны глаза, – думает Человек, – я мог бы жить без них. Смотреть на тьму или знать, что кроме тьмы нет ничего – разницы никакой. Почему я не прошел мимо этого куска камня, торчавшего на моем Пути призывным маяком, оказавшимся прокрустовым ложем. Песок, в котором вязли мои ноги, пока я шел, не так тяжел, как ветер, пронизывающий теперь мои сандалии, намертво «прикованные» к Скале».

Слезы пробились сквозь прикрытые веки, стало чуть легче. Человек стер влажные дорожки со щек и решил: «Нет, глаза мне все-таки нужны, даже во Тьме».

Скала остыла в объятиях затянувшейся ночи, которая, навалившись звездно-мерцающим животом, так и не сменила своего положения с того самого момента, как, охая и причитая, на нее, не знавшую ни седел, ни тюков, взобрался Человек. Жизнь, до этого кишащая на поверхности, обласканной солнечными лучами, забивалась в расщелины и трещины все глубже и глубже, пока все скальное нутро не охладело полностью. Змеи, ящерицы, пауки, сколопендры, черви и прочие ползущие и бегущие, извивающиеся и виляющие застыли в этом «пустынном айсберге», словно привычные экземпляры анатомического театра, недвижимые, остекленевшие, неживые.

Каким ветром занесло на одинокий остров в бескрайних песках того, кто, не представляя внешней угрозы, принес с собой настоящую (внутреннюю) катастрофу? Прикосновениями Творца в виде корпускулов света далекой звезды и лапок, скользких и сухих, чешуйчатых и мохнатых, жив неподвижный камень. Теперь он был лишен всего этого, и кем, задумчивым нытиком, всматривающимся без конца вдаль, без понимания, где рождается заря.

Скала с неприязнью и усмешкой думала о Человеке, выбравшем себе наблюдательный пункт на западном склоне. Он смотрит в спину ушедшему солнцу, в прошлое, во вчерашний день, тьфу, мудрец – Скала чихнула, и с вершины посыпались под ноги Человека мелкие камни. Он поднял один и швырнул в лицо Тьме (хотя понять, где у Тьмы лицо, а где все остальное, было не возможно). Тьма взвизгнула голосом койота, и Человек вжался от страха в каменный ложемент.