Знаки

– Ты вернулась, – сонно пробормотал он и прижался щекой к её плечу.

– Да, милый, мама спешила домой к празднику, – она тихо покачивала его, посматривая на Роберта, расставляющего игрушки по полкам. – И очень соскучилась.

– Я тоже. А уже Новый год? – голос Никитки делался всё тише и тише, и Саша поняла, что он снова начал засыпать, по сути, так до конца и не проснувшись.

– Нет, зайка, Новый год завтра.

– А можно мне мороженого?

Роберт обернулся, их взгляды встретились поверх головы сына, и они улыбнулись друг другу. Подойдя к ним, Роберт опустил раскрытую ладонь на голову Никиты и ласково провёл по спутанным локонам.

– Можно, чемпион, только завтра, – он потянулся, чтобы взять сына на руки, пока Алекс откидывала в сторону одеяло и поправляла подушки, – а то мама устала, надо дать ей отдохнуть, правильно?

– Угу, – соглашаясь, кивнул Никитка и, уткнувшись ему в шею, засопел.

Роберт перехватил его поудобнее, прижимая к себе, словно драгоценность, но он и был ею. Алекс выпрямилась, с улыбкой посматривая на них. Он осторожно опустил сына в центр кровати, подсовывая ему под руку Малыша, предусмотрительно переданного Александрой. Никита тут же крепко обнял несчастное плюшевое животное за шею, так крепко, что не будь тот игрушечным, наверняка бы страдал от недостатка кислорода.

Алекс поправила одеяло и, наклонившись, поцеловала сына.

– Я люблю тебя, спи.

– И я люблю тебя, мамочка, – пробормотал он и добавил, – и тебя, папочка, тоже, – он вздохнул, переворачиваясь на живот. – Пап, а я буду таким же сильным, как Ра..гекл? Или Ге… акл?

– Конечно, – серьёзно кивнул Роберт, наблюдая, как расслабляются плечи сына, и тот погружается в глубокий сон.

Взяв Алекс за руку, он потянул её к выходу. Перед тем как шагнуть за дверь, он выключил свет, и комната погрузилась в полумрак, звёзды и месяцы на обоях и потолке засияли, мокрый снег за окном почти перестал, лишь мерный стук капель по карнизу напоминал о прошедшем ненастье.

Они неспешно прошли по спящему дому до своей спальни. Роберт распахнул дверь, пропуская жену вперёд. Алекс, дойдя до середины комнаты, обернулась и тут же оказалась прижатой к крепкому телу своего мужа. Его рот моментально завладел её губами. В этом поцелуе было всё: и страсть, и нежность, и тоска, накопившаяся за те несколько дней, что они были порознь в разных городах.

Её пальцы запутались в его шёлковых волосах, Алекс закрыла глаза, отдаваясь ласковым движениям его языка и рукам, нежно скользящим по её спине до талии, пытаясь привлечь ещё ближе.

Роберт оторвался от её губ лишь для того, чтобы запечатлеть на них несколько коротких поцелуев и, зарывшись лицом в её распущенные волосы, глубоко вдохнуть знакомый родной аромат её тела, ставший ещё прекраснее, ещё насыщеннее от их страсти, разгорающейся каждый раз, стоило им коснуться друг друга.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

– И я тебя люблю, – ответила она, крепче сжимая его плечи и, повернувшись в кольце его рук, поцеловала в шею и чувствительное место за ухом.

Роберт вздохнул, отстраняясь. Затем, улыбнувшись, повторил свой вопрос, заданный в детской:

– Как всё прошло?

– Прекрасно, – улыбнулась Алекс, – контракт подписан, и моя книга предположительно выйдет через месяцев шесть-семь.

– Чудесно, милая, горжусь тобой.

Роберт широко улыбнулся, радуясь успехам жены. Он предлагал поехать вместе с ней на переговоры, но Алекс настояла, что сделает всё сама, и он не стал спорить. Работа над книгой и её издание были тем делом, которым Алекс жила на протяжении последних четырёх лет, с тех пор как они нашли тот старинный манускрипт в каменных коридорах Мейсхау. Это был долгий процесс, начавшийся с детального изучения обнаруженного документа, поиска фактов и доказательств, их дальнейшего сведения и, наконец, завершившийся тоннами материалов, отобранными и собранными Алекс в одну книгу, о публикации которой она и отправилась договариваться в столицу. Роберт лишь помог ей выйти на правильных людей, но всё остальное его жена предпочла взять на себя, даже не смотря на положение, в котором сейчас находилась.

Его раскрытые ладони опустились на её уже достаточно округлившийся живот.

Алекс накрыла его руки своими и немного передвинула в сторону. Роберт почувствовал толчок. Каждый раз, когда он ощущал, как двигается в Алекс их ребёнок, его горло сжималось от каких-то совершенно не поддающихся описанию чувств. Ни в одном языке мира он не нашёл бы слов, чтобы описать тот трепет, который охватывал его при этом.

– Это мы здороваемся с папочкой, – подмигнула ему Алекс.

– Папочка ждёт не дождётся встречи.

Алекс, почувствовав, как наворачиваются на глаза непрошеные слёзы, моргнула, пытаясь прогнать их, но когда это не помогло, просто смахнула рукой. Иногда её саму пугала резкая смена настроения, хотя она уже однажды проходила через это.

– Она тоже.

– Она? – Роберт обхватил руками лицо Алекс, наклоняясь, чтобы ласково поцеловать мокрую дорожку, оставшуюся от скатившихся слёз. – Так ты всё-таки согласна со мной, что это она?