Знаки и чудеса

Примерно в 5 км к востоку от этих дворцов, преданных в свое время огню Александром, как раз и лежал большой богатый город Персеполь, который он также не преминул спалить и разграбить. Однако город продолжал существовать, и во II веке до нашей эры его жители, как повествует Библия (I кн. Маккавеев, 9, 1–2), отправили восвояси с окровавленными физиономиями воинов сирийского царя Антиоха IV Эпифана. В I веке нашей эры на месте Персеполя находился сооруженный из его строительных материалов город Истахр, в 632 году — резиденция Сасанидов, вскоре разрушенная халифом Омаром. В дальнейшем процветание расположенного поблизости Шираза все более препятствует возрождению Истахра, и в средние века окрестности города славятся лишь высокодоходными садами и огородами. Что делать, в конце концов это было время, когда и римский Капитолий служил «козьей горой», а Форум — «коровьим выгоном».

На другом берегу Пульвара, почти напротив развалин дворцов Дария и Ксеркса, взметнулась крутая скала Накш-и Рустем. Ее название означает «Образ Рустема», национального героя персов; местные жители считали изображением Рустема высеченные там рельефы сасанидских царей. Высоко вверху вырублены в скале могилы четырех ахеменидских царей — Дария I, Ксеркса, Артаксеркса I и Дария II. Не очень далеко, приблизительно в 50 км к северо-востоку от Персеполя, сохранился третий бессмертный памятник величайшей эпохи в истории древнего Ирана — могила Кира Великого (Кураш II, 559–529 гг. до н. э.). Она располагалась в в центре (в то время здесь был парк) построенного им самим древнего города Пасаргада, нынешнего Мургаба. Эта «гробница матери Соломона», в которую ее превратила местная традиция, покоится на фундаменте из семи рядов мощных мраморных блоков, положенных друг на друга; стены, карнизы и крыша сделаны из тщательно пригнанных и отполированных блоков, причем необычайно искусно: сооружение не разваливается, несмотря на то что давно уже вырваны с корнем и украдены скреплявшие его когда-то скобы. Гробница укрывает склеп, куда ведет очень узкая дверь.

Так немногие немые и вместе с тем столь красноречивые свидетели, соединенные на относительно узком пространстве; в течение веков оповещали мир о блеске и величии исчезнувшей Персидской державы.

Они же первыми привлекли к себе взоры и внимание европейских путешественников. Правда, эти последние поначалу едва ли смогли добиться от каменных свидетелей былого величия персов большего, чем их предшественники, арабские географы. Толкования и догадки, к которым они прибегали, пытаясь уяснить себе происхождение этих монументов, весьма сильно смахивали на заблуждения христианских пилигримов, столкнувшихся лицом к лицу с памятниками египетской древности.

Иосафат Барбаро (в 1472 году Венецианская республика отправила его послом в Иран) посетил Тахт-и Джемшид, Мургаб и Накш-и Рустем и постарался понять увиденное. Но он принял центральную фигуру величественных наскальных барельефов Накш-и Рустема, изображающую сасанидского властителя Шапура I (241–272), перед которым склоняется взятый им в плен семидесятилетний римский император Валериан (260 г.), за библейского Самсона. Путевые заметки Барбаро были опубликованы лишь в.1543 году, и, таким образом, ученый мир узнал об огромных наскальных рельефах с большим запозданием; об исправлении неверного толкования Барбаро в тог момент нечего было и думать

Через полвека после этого перед развалинами Персе-поля стоял португалец Антонио де Гувеа, первый посол короля Испании и Португалии Филиппа III при дворе шаха Аббаса I. По его мнению, на месте Тахт-и Джемшида находился древний Шираз, что в общем недалеко от истины, и в его путевых записках, вышедших в Лиссабоне в 1611 году, содержится первое серьезное упоминание о клинописи. В «Сообщении, в котором рассказывается о войнах» Антонио де Гувеа прямо говорит, что эта письменность отличается от письменности современных ему персов, арабов, армян и евреев.

За дипломатами из Венеции и Португалии последовал англичанин, бывший оксфордский студент Джон Картрайт, посланный с торговой миссией ко двору шаха Аббаса Великого (1588–1629). При этом властителе Иран достиг вершины могущества и расцвета, и английские купцы пытались с выгодой для себя использовать разрешение на торговлю с этой страной. В своих «Путешествиях проповедника» Картрайт лишь вкратце упоминает о персидских древностях, ограничиваясь указанием, что Шираз находится на месте древнего Персеполя.