Знаки любви

Я знала, что неизбежное рано или поздно случится: скоро кто-нибудь переиздаст «The Lost Story» с другой гарнитурой – ведь им невдомек, что весь успех книги заложен в шрифте. Я сделалась равнодушной. К тому же теперь меня занимали другие вещи. Я решила написать свою собственную историю. Реконструировать шрифт? Я отбросила эту затею. Не столько потому, что это заняло бы массу времени, сколько потому, что мне в душу впервые закралось подозрение: один шрифт тут не поможет; сейчас, в нынешней ситуации, дело в другом. Что я буду рассказывать? Смогу ли я изложить все то, что со мной приключилось?

У меня есть все, что нужно. Бумага и чернильная ручка, черный бриллиант. Инструмент, который к тому же напоминает о бабушке. И я собираю мозаику. Охотней всего я бы вырезала ее на камне. Сейчас все так недолговечно. Письмо на песке. Кремний. Пара ударов по клавиатуре, и слов нет как нет. Теряешь небольшой ящик, а вместе с ним целую библиотеку, ларец со знаками, которые дали бы людям возможность вырваться из своего замкнутого круга.

Я положу эти листы – мои «посмертные записки» – в конверт, запечатаю его сургучной печатью и адресую Эрмине вместе с сопроводительным письмом, инструкциями. Я отправлю его прямо перед вылетом. Знаю, что могу на нее положиться. Вот ее визитка – кусочек бумаги, который напоминает о маленькой типографии и о том, с чего все началось: со свинца. Со свинца и любви. Текст карточки набран шрифтом Garamond. Пальцы сами тянутся к ней, чтобы погладить буквы. Шрифт почти идеален. Неужто я и правда когда-то возомнила, что создам нечто, превосходящее этот шрифт? Да. Более того: я справилась. Давайте начистоту, я сделала еще больше. Все то, о чем я рассказала, произошло в действительности. Я сижу здесь и обеими руками держусь за эту уверенность. Но стоит мне прочесть слово «Пальмира», как я вижу, слышу, оно звучит эхом из рая.

Не знаю, что станется с этим текстом. Может, все без толку. А может, какое-нибудь издательство напечатает его и издаст в виде книги. Возможно, листы окажутся запертыми в ларец. Быть может, кто-то через несколько сотен лет прочтет их так же, как я читала записки Мастера Николаса. Как нечто загадочное, позабытое, тайное. Может быть. Может быть.

Я закончила. За окном самолет за самолетом взмывает в небо. Скоро я отправляюсь. Мне не за что уцепиться. Зато есть много денег и времени. Я знаю, что он где-то ждет меня. Что все это случилось с нами ради того, чтобы история сделалась только лучше.

Послесловие издателя

Мы уже вскользь упоминали в предисловии, что одна из наиболее будоражащих – если не сказать «сенсационных» – возможностей, заложенных в этом романе, как бы читатель ни относился к его содержанию, заключается в том, что текст проливает свет на загадочную личность автора бестселлера «The Lost Story».

В этой связи мы считаем возможным снабдить одно из центральных утверждений главного действующего лица вопросительным знаком. Мы связались с британским издательством, опубликовавшим «The Lost Story», однако, ссылаясь на условия контракта с автором, они отказались прокомментировать, какой гарнитурой сотрудники пользовались во время набора первого издания. Поэтому мы попросили нашего главного художника тщательно изучить данную гарнитуру в сотрудничестве с группой экспертов. Они также сошлись во мнении, что шрифт отличается от всех наиболее часто используемых книжных шрифтов, однако они не берутся утверждать, что Cecilia – так шрифт назван в романе – обладает всеми теми качествами, какими его наделяет автор. (О версии, упомянутой в самом конце романа, нам, разумеется, ничего не известно. Если она и существует, невозможно дать ей какую-либо оценку до тех пор, пока не появятся одна или несколько из упомянутых ста восьми страниц.)

Некоторые факты, однако, идут вразрез с упрямой верой главной героини в граничащую со сверхъестественным способность гарнитуры приковывать внимание читателя. Прошло три года с момента первой публикации «The Lost Story», и догадки автора подтверждаются: для публикации второго тиража лондонское издательство все-таки было вынуждено прибегнуть к фотокопированию. Еще примечательней то, что издательство, которое приобрело права на публикацию книги в мягкой обложке, предпочло использовать другой шрифт (Garamond), и это никоим образом не повлияло на успехи продаж. Кроме того, свет увидел ряд пиратских изданий, размноженных путем сканирования оригинала. Текст был распознан и впоследствии набран различными гарнитурами. Любопытный читатель с легкостью найдет несколько таких вариантов в интернете. Кроме того, рынок наводнили нелегальные переводы – в первую очередь, это касается ряда стран Востока. Упомянутые переводы набраны местными печатными знаками, и, несмотря на это, книга снискала сказочную популярность и еще больше преданных читателей. (В частности, во Вьетнаме, где используется латиница.) Рецензии пестрят все теми же прилагательными в превосходной форме: «магический», «гипнотический».