Знаки на пути от Нисаргадатты Махараджа

Махарадж, не отрывая взгляда, смотрел в глаза посетителя, которые к этому времени наполнились слезами. Затем он глубоко вздохнул и некоторое время сидел с закрытыми глазами, в состоянии, которое вселило в сердце человека, задавшего вопрос, глубокий покой. Когда Махарадж открыл глаза, он увидел, что посетитель сидит неподвижно, с закрытыми глазами. Через несколько мгновений посетитель также открыл глаза и увидел улыбающегося ему Махараджа.

«И о чём же вы думали эти несколько мгновений?» — спросил Махарадж. Ответ был таков: «Ни о чём». На это Махарадж сказал: «Вот такой ответ: „ни о чём“. Когда вы сказали „ни о чём“, что вы конкретно имели в виду? То, что концептуализация, которая постоянно происходит в сознании, на время прекратилась, как это бывает, когда вы находитесь в глубоком сне? Вам не приходит в голову, что виновником является сознание, — источник всех концептуализаций? Что проблема создаётся и постигается в сознании, и что именно само это сознание пытается постичь свою собственную природу? И потому вам не приходит в голову, что для вас было бы практически невозможным концептуально понять, чем вы на самом деле являетесь?

Давайте же продолжим. Вы использовали слова „на самом деле“; чем мы являемся на самом деле, то есть реально? Средний человек использовал бы слово „реальный“ для обозначения того, что воспринимаемо чувствами. Тело воспринимаемо чувствами, но будет ли тело „реально“, на самом деле вами? Мы должны использовать слова правильно, несмотря на все их ограничения. Мы считаем „реальным“ всё, что воспринимаемо чувствами, и всё же каждая вещь, которую можно себе представить и которая воспринимаема чувствами, должна пройти процесс интерпретации со стороны ума, прежде чем она будет познана. И то, что таким образом познаётся, является, со всей очевидностью, всего лишь видимым проявлением в сознании познающего. Если всё, что воспринимаемо чувствами, является лишь видимостью, где же тогда реальность физической формы, которая кажется очень „реальной“ и осязаемой?

Не вернуться ли нам — хотя бы концептуально — к тому состоянию, которое преобладало до возникновения этой физической формы, этого психосоматического механизма, даже до появления концепции этой формы? Если бы я попросил вас рассказать мне что-нибудь о вашем состоянии до того, как вы были зачаты в утробе матери, ваш ответ мог бы быть только таким: „Я не знаю“. Это „я“, которое не знает об этом состоянии (на самом деле это „я“ вообще ничего не знало до появления сознания) — это то, чем мы являемся на самом деле: Абсолют, ноумен, безвременье, беспространственное, невоспринимаемое бытие; в то время как в относительном, феноменальном смысле мы конечны, связаны временем и воспринимаемы чувствами. Это то, чем мы кажемся как обособленные объекты.

Состояние непроявленности, ноумен — это состояние, в котором мы (строго говоря, следовало бы использовать не слово „мы“, а слово „я“) не знаем даже о своём бытии. Когда мы начинаем осознавать своё бытие, состояние единства перестаёт быть господствующим, поскольку дуальность является самой сутью сознания. Проявление того-что-мы-есть в виде феноменальных объектов влечёт за собой процесс объективации, который всегда основан на разделении: субъект (то, что воспринимает или познаёт) — объект (то, что воспринимается или познаётся).

Интересный момент насчёт этого процесса объективизации состоит в том, что он обязательно имеет место в сознании, которое является источником всей концептуализации и, следовательно, так называемые познающий-субъект и познаваемое-объект, оба являются объектами, феноменализованными в сознании в виде фигур сновидения. Но этот познающий-объект (который познаёт познаваемое-объект) принимает на себя роль субъекта как обособленной сущности („я“) и рассматривает познаваемый объект как нечто „другое“. Таким образом посредством иллюзии, силы Майи, или как бы вы это ещё ни назвали, рождается концепция „индивидуума“.

Как только происходит это отождествление с якобы обособленной сущностью, концепция дуальности расширяется, а обусловленность усиливается. Этот обособленный субъект-сущность принимает на себя роль арбитра, анализирующего и подвергающего критике различные объекты, и тогда возникает полная картина взаимосвязанных противоположностей (хорошее и плохое, большое и маленькое, далёкое и близкое), создавая простор для осуждения и одобрения.

Субстратом всего создания этой феноменальной вселенной является, конечно, концепция пространства-времени. Пространство необходимо для объективизации, а время — для измерения этой протяжённости в пространстве. Как бы объекты могли без пространства иметь форму, для того чтобы быть видимыми и как они могли бы восприниматься без времени (продолжительность видимого проявления)?»

«Ну как, — спросил Махарадж, — получили вы ответ на свой вопрос?»