Знаки, символы и коды культур Востока и Запада

Баенная магия и ритуалы имели широкий спектр, связаны они были с культом воды. Ритуальное омовение служило символическим обыгрыванием потери девственности и последующие эротические отношения, ему приписывалась приворотная и обережная сила. «Смешение воды и пота, по поверью, способствовало привлечению любви жениха-мужа (невесты-жениха)или хорошего отношения со стороны его (ее) родни»[250].

В доме невесты проводились предсвадебные вечеринки – «девишники». В доме жениха устраивался «мальчишник». Они рассматривались как последний вечер молодежи, после которого молодые переводились уже в другую социально-возрастную группу.

Следующий этап – приглашение на свадьбу в других регионах имеет свои знаковые особенности. Здесь значительным лицом становится в серболужицкой обрядности брашка. Это занятие считается почетным. Костюм брашки постепенно эволюционировал, но всегда имел определенные знаковые отличия – лента, бант, посох, букет в петлице и т. п. За неделю до свадьбы в Верхней Лужице и за две недели в Нижней Лужице звали на kwas (Верхняя Лужица), swazbu (Нижняя Лужица). Заключение брака в речах брашки представлялось как жертвенный момент[251].

Невеста у серболужичан покупала подарки для жениха и его родственников, шила и вышивала для жениха жилет, черный галстук и рубашку. Подарки, предназначенные для жениха, она ему посылала за день до свадьбы через брата или сестру. Жених для невесты покупал туфли, платок, чулки, чепцы, ленты, передники.

Накануне свадьбы в Нижних Лужицах перевозили приданое невесты в дом жениха. Мать жениха с помощниками готовила красивую постель будущим молодоженам. После окончания работы хозяин и хозяйка звали всех, участвовавших в приготовлении постели «на курицу», но при этом следили, чтобы все хлебные крошки остались в доме на столе, чтобы благословение не ушло от детей. В некоторых областях Германии женщины набивали матрац не соломой, а камнями и деревяшками. Жених должен был на нем спать накануне свадьбы. За день до свадьбы ворота дома невесты и двери, ведущие к жилью жениха, украшали гирляндами в знак того, что невеста покинет свой дом и перейдет в дом жениха. Вечером перед свадьбой парни стреляли, шумели и били горшки о дверь дома невесты, что преследовало апотропеические цели. Чем больше черепков, считалось, тем больше будет в браке счастья[252].

У немцев накануне свадьбы проводился польтерабенд (вечер шума, грохота), представлявший собой прощание молодежи с женихом и невестой, на котором обязательным было битье посуды «на счастье» – чем больше черепков, тем больше счастья образующейся семье.

В Китае, когда был установлен день свадьбы, невесте не полагалось до свадебного обряда покидать женскую половину своего дома. Ей надо было причитать и плакать, показывая скорбь по поводу расставания с родными. В некоторых районах ей и ее подружкам даже предписывалось петь песни, в которых содержалась брань по поводу семьи жениха и будущего мужа. Накануне свадьбы устраивалось пиршество, в котором главной обрядовой едой была просяная каша с мясом. Для невесты главной обрядовой едой было мясо высланных женихом для нее свиньи и петуха. За день до переезда в дом жениха невеста начинала наряжаться. По обычаю, все волосы на лице выщипывались, лицо густо пудрилось и румянилось, губы красились помадой. Все это делалось в соответствии с китайскими представлениями о женской красоте. Свадебное одеяние было традиционно таким: красный короткий халат. Украшенный цветами и помпонами из шелка и платья красного или зеленого цвета. Кроме того, невеста надевала специальный головной убор с металлическим каркасом с накладкой из птичьих перьев и с шелковыми помпонами и медальонами, которые прикреплялись к каркасу пружин. Лицо покрывалось красной вуалью, чтобы «спрятать стыд» накануне свадьбы невеста совершала ритуальное омовение, отвешивала поклоны перед семейным алтарем. Девичью прическу меняли на прическу замужней женщины. То же происходило и в доме жениха, на голову которому его отец надевал шапку взрослого мужчины.

Время свадьбы у русских было тесно связано с земледельческим календарем. Так, религиозные требования исключали возможность браков в марте и декабре, которые были временем постов[253]. Вступление в брак в весеннее и летнее время также осуждалось, ибо это было время полевых работ.

Считалось, что нельзя назначать свадьбу накануне новолуния, потому что такой брак мог оказаться бесплодным.

В день вступления в брак невеста вставала раньше всех и начинала причитать. Затем начинались сборы невесты «к венцу».