Знаки-Собаки

Но и роль наблюдателя можно использовать во благо – стань непредвзятым зрителем! Тем, кто смотрит, видит, но не делает оценок! Поэтому плохо или хорошо то, что он видит, это не должно тревожить. Как наблюдатель он может лишь созидательно действовать, предлагать свою добрую волю всему, чтобы узнать вещь до конца.

Любовь моей Богини такова, что даже серьезную жизненную невзгоду Она обратит в благословение – в милость, которая принесет пользу на много лет вперед…»

Сита понимала, что написанное принадлежало руке дедушки. Словно эти строки предназначались ей, хотя многого она не понимала. Возможно, дед предвидел в ней талант скульптора или вообще умение мастерить, но как он мог знать об этом до ее рождения? Про наблюдателя тоже загадочно написано.

Раньше Сита не замечала этой рукописи и могла поклясться, что ее в кладовке не было. Сейчас папка с неукрепленными листками бумаги лежала как раз над тем местом, где хранилась статуэтка.

Поначалу девочка не видела в этом связи. Но постепенно, по мере чтения дедовых писем догадалась, что в это время, когда ей семь лет, ей суждено прочитать странные письмена. Поймет она эти слова позднее, а сейчас они просто зацепили юный интерес.

В одном месте у Серафима было упомянуто, что когда человеку 7-9 лет, начинает работать интеллект, и мир, который до этого выглядел очень простым, усложняется. Из записей следовало, что в этот период ребенок полностью забывает сцены, которые предшествовали его… рождению. Сита захотела вспомнить про время до рождения, ведь может получиться! Но ничего, кроме слез от первых падений, когда она училась ходить, и радостей от прекрасной улыбки мамы она вспомнить не могла.

Дальше у деда шло о незримых перемещениях души из одной формы в другую, и здесь Сита уже не понимала.

Только в одном месте становилось интересно:

«Когда Мать (было написано с большой буквы) укажет тропу, человек сможет узнать свой предыдущий и увидеть будущий дом…»

Девочка понимала, что речь идет не о ее маме, а о какой-то большой, главной Матери. И тут ее озарило!

«Уже сейчас мне надо сделать отметку, чтобы, когда я приду в будущий дом, я могла себя вспомнить Ситой теперешней! Что сделать? Надо найти большую Мать и спросить у нее!»

Словно разряд пробежал по всему телу Ситы.

Через два года, день в день, Сита вспомнила тот сон. Она сидела за учебниками, но не могла сосредоточиться, поскольку мысль, как найти большую Мать, завоевала весь ум. Сите вспомнился сон, в котором она видела гигантскую женщину-собаку. Фигура с головой собаки Греты выглядела исполинской, но было трудно увидеть в ней признаки любящей матери.

Потом на память пришло видение, в котором ожившая богиня говорила о дедушке и что Сита будет любить эту… бестелесную женщину.

«Что она мне сделала, эта дамочка? За что ее любить?» – внутренне негодовала девочка.

Как бы там ни было, в раздумьях и предчувствиях Сита растеряла весь покой. Уроки пошли побоку – девочка загорелась желанием разузнать про статуэтку все: ее название, что, откуда. Разведать про «странное» увлечение дедушки. В молодую душу проникла жажда разгадать весь этот секрет и понять, что так встревожило ее тогда и захватило с новой силой сейчас.

Десятки раз глаза Ситы пробегали по странице урока, делая слабую попытку зацепиться за смысл.

«Так домашнее задание не запомнишь!» – заключила Сита и принялась на последней странице тетради записывать даты и имена исторических персонажей из задания. Такая тактика помогла, но ненадолго. Мысли упрямо возвращались к сюжету из ее давнего сна, к загадочной сцене с ожившей статуей, к записям из дедовой тетрадки.

Незаметно для себя Сита стала писать «ли-ко», «ли-ко», а когда спохватилась, то вместо того чтобы зачеркнуть, принялась обводить в рамочку написанную бессмыслицу. Ей захотелось дорисовать цветы и собачек. Мысли о четвероногих друзьях вернули равновесие в ее беспокойные раздумья. Сита заключила для себя, что каменная богиня и собака как-то связаны. Но домашнее задание никто не отменял, и Сита снова взялась выписывать даты, изо всех сил старясь хоть что-то запомнить.

Глава 38.

Два года тянулась история, которую не могли осмыслить ни Лора, ни ее подруга Соня. Лора была убеждена, что Соня сама забрала статую из кладовки, имея у себя копию ключей. Когда это случилось, Лора ненадолго отошла из дому, но до ухода по телефону подробно рассказала, где стоит изваяние, во что оно укутано, и пожаловалась, что статуэтка тяжеловата для женщины. На это Соня ответила, что принудит своего мужа и втроем, включая Лору, они точно справятся с погрузкой.

На следующий день Лора увидела, что статуи нет, и порадовалась, что Соня с мужем справились без нее:

«Унесла, и хорошо! Пусть у Сони побудет, а там посмотрим, что делать с идолом!» Муж после работы тоже порадовался, узнав, что Серафимово божество увезли из их дома.