Знаки внимания

На море нам просто не хватило сил. Под вечер мы возвращались домой — уставшие и разомлевшие от жары. Папа нес пакет самых разных фруктов, а я — так и не понадобившиеся пляжные вещи и новую кофту, даже смотреть на которую было жарко. На носу у меня красовались новые очки, на голове — романтическая шляпа, а на ужин (если вдруг захочется), папа купил горячую лепешку и местный жидкий сыр в коробочке, похожий на густые сливки — в него лепешку полагалось макать.

— Вряд ли в нас влезет еще что-то, но вдруг твой жор не дремлет? А не хватит лепешки, тогда можно просто выйти на улицу — тут на каждом шагу кафе. Только сегодня я тебе не собутыльник — почти не спал ночь.

Мы свернули в улочку, и меня опять накрыло совершенно непередаваемое ощущение инакости местной жизни — традиций, архитектуры, быта, привычек… Теплого оттенка, нагретый солнцем за день, камень стен продолжался на мостовой. Ширина улочки точно не позволила бы проехать автомобилю, но три человека расходились свободно. От здания к зданию над улочкой кое-где протягивались балкончики, уставленные цветущими растениями, и мы проходили под ними. Таких улочек в старом городе было много и почти на каждом их перекрестии находились небольшие кафешки, в которых еда готовилась внутри здания, а столики стояли на улице.

— Сейчас еще жарковато — камень отдает тепло. Но вечером и ночью здесь будет не протолкнуться, — работал гидом папа, — у каждого хозяина есть свое коронное блюдо, свой необычный рецепт. И мы с тобой обязательно посидим где-нибудь тут, только не сейчас — меня рубит конкретно, Катюш.

Я соглашалась, потому что тоже устала — и от впечатлений, а их была куча, и в самолете я поспала от силы час-два. А сейчас шла, по ощущениям, по сказочному экзотичному миру — новому для меня, яркому и праздничному, так не похожему на привычный, в первую очередь — своим настроением.

В темноватом, прохладном по сравнению с улицей холле, тихо гудел кондиционер, а за стойкой рессепшена сидел пожилой мужчина и читал газету. Увидев нас, коротко кивнул, не вставая и скупо улыбнулся:

— То и е твоя черка, Николае?

— Да, Душан, моя дочка — Катерина, — подмигнул мне папа.

— Мария же очистила од тебе и перестлала да спава. Добра ноч.

— Его дочка Мария — горничная, она убрала у нас и перестелила обе постели, — перевел папа, — Добра ноч, Душан.

Мы поднимались по лестнице, а я мучилась подозрениями — уж не эта ли горничная и есть папина женщина? Отношения этого мужчины с папой показались мне очень близкими, почти родственными — без заискивания перед работодателем и всякого расшаркивания. Хотя папа уже упоминал о такой особенности поведения местных жителей. Но позже оказалось, что я ошибалась и Мария была ни при чем.

После душа и туалета, где действительно — оказалось очень чисто, папа завалился на застеленную новым постельным бельем длинную софу, указав мне на кровать:

— Падай, а хочешь — выйди и посиди на балконе, там все сейчас, познакомишься заодно. Кирилл с семьей живет справа, а слева иностранцы. Сейчас там хорошо — прохладно, дверь оставь открытой — мне на шум по фигу, буду спать, как убитый. Кандей не врубай — помещение маленькое, еще простудишься. Добра ноч… — и моментально, кажется еще во время разговора вырубился и засопел.

На террасе раздавались тихие звуки разговора — народ отдыхал перед сном. Слева не оказалось никого — иностранцы пропадали в ночных кафе, а вот Кирилл с женой и двумя большими уже мальчиками, сидели здесь. На столике перед ними стояло большое блюдо с фруктами, а в руках у родителей — бокалы с вином. Мальчишки за отдельным столиком рассматривали какие-то свои бумажки, не интересуясь делами взрослых. Мы познакомились, разговорились и мне предложили вино и фрукты, а я в ответ притащила сыр и лепешки, но насчет вина засомневалась.

— Не отказывайтесь, Катя, кровать рядом, а выпить тут можно только вечером или ночью — днем, в жару, это просто невозможно. Вино уже охлажденное, терпкое…

— Вранац? — со знанием дела поинтересовалась я у приятной женщины лет сорока — Татьяны.

— Да, тут очень много хороших вин — греческих, испанских, но мы с Кирюшей в разных странах берем и еду и вина только местного производства.

— Я слышала, что практикуется такой вид туризма — кулинарный.

— Не самое плохое дело, — лениво согласился чуть полноватый Кирилл, — я тут днем заглянул к вам через стекло — думал, Колю застану, а увидел гитару в чехле. Ты играешь? Тащи сюда — отведем душу…

— Папа уже спит, не знаю…

— Твоего папу сейчас пушкой не разбудишь, если даже не вышел к нам. Неси, я тихонько, убаюкаем его и себя заодно.