Знакомство

Все этнографы рвутся посмотреть, как в этом обществе обстоят дела на верхних ступенях власти — только туда никому не добраться. На данный момент землянин не может адекватно сыграть здешнего аристократа, что бы наш брат о себе ни воображал. Я не собираюсь и пытаться. Я просто горец. Я думаю, что бродить по белу свету неудобно для глубокого исследования культуры, а потому намерен пожить на одном месте. Пообщаться с людьми и посмотреть на быт изнутри, а не снаружи. Это совершенно не обязательно делать во дворце.

— У меня когда-то было всё, а теперь ничего нет, — говорю я. — С тех пор, как погибла моя семья, я — бродяга. Ушёл с гор в поисках новой жизни.

— Ах, вот что ты ищешь… — Мцыри улыбается сочувственно. — Если хочешь, можешь жить у нас в поместье. Маме всегда нужна помощь по хозяйству… правда, она не может платить много.

— Я вижу, Господин, — говорю я. — Это не важно, — до меня дошло, с кем я имею дело — я чуть кланяюсь. Мцыри победительно смеётся, чувствуя себя Гаруном аль Рашидом.

Я впервые близко общаюсь с аборигеном, даже прикасался к нему — очевидно, у меня нет фобии, по крайней мере, на данный момент. Мцыри, в сущности, симпатичный парнишка. Он очень загорелый, у него тёмные глаза, смазливая мордашка злой девчонки, длинная русая челка и отлично тренированная мускулатура. Мне очень хотелось бы считать его обычным подростком, это здорово облегчило бы общение, но надо всё время держать в уме, что он — не человек. Его нормальные реакции могут отличаться от наших, отличия не должны вызывать раздражения и неприятия.

— Если так ты зовешь меня на службу, то я считаю день счастливым, — говорю я. — Как к тебе обращаться, Господин?

— Юноша Лью из Семьи А-Нор, — сообщает Мцыри с родовой гордостью и протягивает мне руку. — Помоги мне встать — и пойдем искать лошадь.

Конечно, Юноша. Я был бестактен, какой же он Мальчик! Он воспринял это обращение, как мягкий упрек: «детский сад — штаны на лямках, кошка его оцарапала и лошадь сбросила!» — и принял без обид. Не спесив. А с именем всё понятно. Лью, так, как он произносит — Верный.

В смысле — способный на преданность. У Мцыри выразительное имя, много говорящее о его семье. О его матери, скажем. Вдове.

Не будь она вдовой, не говорил бы он за всех. Надлежало бы посоветоваться с отцом, но он лично принял решение. Старший сын вдовы, вот что я думаю.

Я помогаю ему подняться, мы снимаем шкуру с убитого кота — нельзя же бросать на дороге охотничий трофей Мцыри! — и идем искать лошадь. Аборигены приняли мою легенду. Я — слуга Господина из Семьи А-Нор. Моя работа начинается просто прекрасно.

***

С тех пор розовая акация цвела ещё один раз, отцвела, осыпалась, покрылась узкими сладкими стручками, а потом листва на ней тронулась осенней рыжиной.

Н-До здорово изменился после того, как убил своего любимого пажа на поединке — и изменился не только внутренне: когда он шёл по городской улице, на него оборачивались прохожие. Н-До привлекал все взгляды — его лицо приобрело совершенство и законченность в выражении постоянной готовности к бою и насмешливой жестокости.

Свои волосы — не цвета мёда, а цвета выгоревших колосьев ся-и, почти до пояса длиной — Н-До заплетал в косу вместе с побегами лунь-травы; в двадцать лет он догнал ростом Отца, которого за глаза и в глаза называли Корабельной Сосной. В его компании фехтовальный стиль «Прыжок Рыси» был не в чести; Н-До начал тренироваться с наставником в стиле «Укус Паука». Кажется, это изрядно не нравилось Отцу.

— Я не хочу, чтобы моего первенца называли убийцей, — сказал он как-то, при очередной попытке «серьёзного разговора». — Ты должен подумать о репутации Семьи.

— Я думаю, — отозвался Н-До, маскируя насмешку почтительностью. — У Семьи прекрасная репутация. Я хочу её поддержать. Дети нашего рода всегда обманывали ожидания и черни и светских лизоблюдов, это хорошо, правда?

— Не способ, — возразил Отец.

— Чернь говорит: «Старший — благословенная жена», — улыбнулся Н-До. — А я так не считаю и лучше умру, чем отдам меч. Лощёные аристократики лепечут, что жизнь — бесценный дар, а я знаю вещи, стоящие дороже. О них писал Учитель Ю в Наставлениях Чистосердечным. Отец, я прошу позволения идти своим путём.

— Ты учишься убивать, — сказал Отец. — Не лучший путь.

— Я учусь побеждать, — Н-До говорил слишком задушевно и проникновенно для настоящего почтения, так говорят с ребенком, а не с родителем. — Я не отдам Маминого меча и не хочу рядом слизняка, рохлю и труса, который после метаморфозы станет бесформенной клушей. Я хочу, чтобы мои дети были достойны памяти наших предков. Понимаешь ли?

Отец не нашёл слов для убедительных возражений. Н-До утвердился в своих мыслях, а думал он о ладони Ди, о его духе, появлявшемся в снах, и о том, что других таких нет.