Знакомство с Тишковым

Говорил это остроносый, пожалуй, без всякого намерения задеть председателя райисполкома. Но Сергей Варфоломеевич почему-то сегодня все принимал на свой счет, и в словах остроносого ему тоже почудился прямой намек, хотя намека не было.

А Перекрёсов засмеялся над словами остроносого. И посмотрел на Сергея Варфоломеевича, как будто поискал глазами, тут ли он. От этого взгляда Сергей Варфоломеевич чуть поежился, хотя взгляд был обыкновенный— не злой, не добрый, — задумчивый.

Перекрёсов точно так посмотрел и на Григория Назаровича. Он, может быть, хотел спросить их о чем-то, но не спросил.

— Нет, Тишкова снимать никак нельзя, — опять заговорил парень в бушлате. — Это, поимейте в виду, будет глупость. Я вам это определенно говорю…

Ион продолжал рассказывать, как при Бескудникове даже картошку позапрошлой осенью некому было копать — не хватало рабочих рук.

А при Тишкове сейчас, вот даже в самое горячее время, накануне весеннего сева, в колхозе ведутся еще многие большие работы: готовятся силосные траншеи, строится новый скотный двор, новый амбар, да и мало ли еще что делается, хотя трудоспособного населения стало меньше: многие разбежались при Бескудникове.

И, кроме того, надо учесть, Тишков умеет извлекать доход даже из таких статей, которых раньше никто не замечал.

Допустим, березовые веники или метлы. Кто о них раньше думал? А Тишков поставил на это дело старух и ребятишек, и — они за эту зиму связали несколько тысяч метел и веников. И за них в Утарове колхоз выручил уже хорошие деньги. Да что говорить, Тишков — оборотистый мужик! Не для себя, учтите, оборотистый, а для всех, для всего колхоза.

Сергей Варфоломеевич, сонно щурясь, слушал, как парень в бушлате восхваляет Тишкова, и печально думал: «А меня разве будет кто защищать, если встанет вопрос? Неужели про меня ничего хорошего не вспомнят? А ведь я чего-то такое тоже делал. И ночей не спал». И неожиданно для себя он спросил парня:

— А тебе самому при Бескудникове было плохо?

— Не скажу, — блеснул озорными глазами парень. — При Бескудникове мне лично было, может, и неплохо. Может, даже лучше было.

Бескудников этого парня, вернувшегося с флота, сразу же назначил в колхозную охрану, говоря: «Очень много у нас воров развелось. Назначаю тебя поэтому, как военного моряка, стеречь на суше колхозную собственность и даю тебе под команду еще девять парней. Будете отвечать только передо мной и перед своей совестью. Баша главная задача — перевести воров, всех до единого».

Парни эти хотя и не перевели воров, но сами, откровенно сказать, жили неплохо. Но когда председателем выбрали Тишкова, все изменилось. Тишков вызвал их к себе, по-военному выстроил, оглядел и сказал: «Хороши! Ничего не скажешь, хороши! На здоровье не жалуетесь?»

И вдруг сразу же стал их срамить: вы, мол, хлеб у стариков отбиваете. Разве, мол, с вашим здоровьем надо на такой работе находиться? Да вам в полевые бригады надо идти, плотничать, камень бить…

«А как же с воровством бороться? — опросили Тишкова члены правления. — Кто же будет бороться е воровством?»

«Воровство, — сказал Тишков, — это еще не главный наш страх. Воровство легко переведется, если мы сами с вами не будем воровать. А за остальными и старики присмотрят…»

— И правда, воровства у нас на сегодняшний день пока что не наблюдается, — сообщил остроносый мужчина в галифе и в тапочках. — Как рукой сняло… Нет, уж вы, если можно, Тишкова у нас не трогайте…

— Да кто же это сказал, что его собираются снимать? — спросил Перекрёсов.

— Ну как же, — смутилась женщина, на которую он случайно посмотрел. — В «Красный пахарь» уже приехал новый председатель из города. Говорят, очень образованный. И сам Тишков нам на днях намек сделал: что, мол, может быть, я еще и не удержусь. А. мы трясемся. Ведь неведомо, какой он будет, образованный-то председатель, а Тишкова мы уже видим на факте…

За беседой никто не заметил, как подошел Тишков. Беседа некоторое время продолжалась в его присутствии. И, наверно, всем стало неловко, когда он сам. заговорил:

— А я не против — пусть приедет образованный, председатель. Мне даже лучше. Я опять в полеводческую бригаду пойду. Меня теперь больше всего земля, интересует…

«Рисуешься, — подумал, глядя на него, Сергей Варфоломеевич. — Небось обидишься, если снимут. Каждый, пожалуй, обидится. — И опять тревога тронула его-сердце — А куда я сам пойду, если меня вдруг освободят?»

— В чайную пойдемте, — пригласил Тишков — У Клавдии уже все готово.

И Клавдия в белом переднике вскоре появилась на крыльце.

«Не изменилась нисколько, даже похорошела как. будто, — издали посмотрел на нее Сергей Варфоломеевич и снова взбодрился — Интересно, узнает ли она меня?»