Знакомство (СИ)

Тут на сковородке под крышкой страшно затрещало подгорающее мясо, и Марго, отпустив меня, кинулась к плитке. Конец истории, когда Геннадий Васильевич, наш трудовик, рассказывал о подвиге Александра Матросова, я рассказывал уже её спине. Впрочем, Марго, даже отвернувшись к плитке, слушала внимательно и задавала вопросы.

Когда я вскользь упомянул о том, что трудовик при других учителях почему-то пообещал поставить мне досрочную пятёрку за четверть и недоумённо пожал плечами, Марго всхлипнула и бросила мне через плечо:

— Сашка, если не хочешь попробовать новое блюдо под названием «жаркое со слезой», ты мне лучше такие истории не рассказывай, когда я готовлю!… Вот поросёнок… В течении пяти минут рассмешил до икоты и тут же заставил реветь,… - она шмыгнула носом.

Я пожал плечами и добавил:

— Всё равно он мне пятёрку не поставил. За мой последний шедевр он мне тройку вкатил. Говорит, это только издалека слегка напоминает табуретку. Говорит, его совесть рабочего человека и партийца со стажем не позволяет ему поставить за это даже четвёрку. Не знаю… По-моему, табуреточка вышла вполне ничего так себе! Хотя, конечно, сам бы я на неё сесть не рискнул, тут он прав.

— Слушай, Марго, — начал я снова немного погодя, — вот ты взрослая девушка. Институт закончила, работаешь. Может, объяснишь мне, что такое Родина?

Марго оглянулась и бросила на меня удивлённый взгляд. Пришлось пояснять, что я имею в виду.

— Нет, я, конечно, знаю — бескрайние просторы там, берёзки, Москва, Кремль, Красная площадь… Мне другое непонятно. Вот во всех книгах пишут, в фильмах говорят — солдаты воевали за Родину. То есть, получается — за просторы, за берёзки и за всё это. А сами фронтовики говорят другое. У всех, кого я слышал, было что-то своё личное. Один папин друг рассказывал, в какую ярость они пришли, услышав про то, как немцы казнили Зою Космодемьянскую. Они, говорит, долго ещё после этого мстили за неё. Другой рассказывал, что всю войну мстил за своих погибших под бомбами мать и сестру. Ну, то есть никто из них даже не заикался о Родине. У всех было что-то своё, личное. Вон, Матросов, он ведь детдомовец, а всё равно, у него тоже было личное горе — друзья на его глазах погибли. Так, может, они не за Родину дрались? Как ты думаешь?

Марго вытерла руки полотенцем, присела боком на вторую табуретку, заложила ногу за ногу и облокотилась на стол.

— Не знаю… — задумчиво сказала она, — Может быть… Мне мама тоже рассказывала, в какую ярость мужики наши приходили, когда слышали о зверствах немцев. Она вообще считает, что мы их победили только потому, что злее их были. Она у меня всю войну хирургом на санитарном поезде проездила. Всякого насмотрелась и наслушалась… Я поэтому в медицинский пошла.

Марго замолчала и вновь вернулась к плите. Молчал и я, обдумывая услышанное. Так в молчании, прошло минут десять, и я уже собирался подняться и пойти в комнату, как Марго, выключая плитку, сказала:

— Всё, Сашка! Я почти закончила. Сейчас хочу принять ванну, так что если нужно, сбегай в туалет!

Совет был дельным, и я сходил в туалет. Заодно почистил зубы. Нужно было готовиться ко сну, так как за окнами уже начало темнеть. И без будильника было понятно, что уже идёт десятый час.

Марго закончила прибираться на кухне, зашла в спальню и вернулась оттуда с банным полотенцем, перекинутым через плечо. Я уже лежал в постели с книжкой в руках. Мы немного поспорили с ней о том, когда уместно выключать свет в комнате, в которой люди читают. Я считал, что свет в комнате может гореть всю ночь, а Марго посмеивалась и говорила, что свет уже двадцать минут как должен был быть погашен.

В итоге мы достигли разумного компромисса — я дочитываю главу до конца, а потом, не дожидаясь, когда она выйдет из ванной, самостоятельно выключаю свет. Нет, с Марго хоть как-то можно договориться, не то что с мамой!

--------

(1) — в те времена были холодильники, как и стиральные машины, товаром очень дефицитным, на который записывались в очередь и пару лет ожидали. Магаданцы пользовались "природным" холодом, вывешивая авоськи за окно. Авоськи — это такие сетки для продуктов, если кто не знает.

Драка в переулке

3 июня 1967 года.

Марго нажарила кучу гренок с яйцом и заварила целый кофейник кофе с молоком. Катюша — она только что пришла — пискнула было, что дома хорошо позавтракала, но увидев на тарелке целую гору румяных гренок, сказала, что пожалуй тоже чуть-чуть попробует. Ага, как же!.. Чуть-чуть!.. В итоге она слопала не меньше моего, и отмывать губы и щёки от масла мы пошли с ней вместе.

После завтрака мы с ней принялись за посуду, а Марго объявила, что сводить нас в кино она не сможет и объяснила это тем, что ей предстоит за выходные обработать целую кучу документов. Иначе, мол, она не управится до следующей пятницы, а в следующую пятницу ей необходимо вернуть их в экспедицию. Она какую-то научную статью пишет, а этот материал ей прислали чуть ли не из Певека.