Знакомство (СИ)

Я облегчённо выдохнул, радуясь смене темы. От смущения у меня даже вспотела спина.

— Конечно, не об этом! Геннадий Васильевич, скажите, вы когда-нибудь строили дома?

— Доводилось… — солидно кивнул он, протягивая руку за своей кружкой.

— Не можете немного рассказать? Например, какой строительный материал лучше всего подходит?

Он ответил не задумываясь:

— Мрамор…

— Мрамор? — удивился я. — Почему мрамор?

— В жарком климате, лучше всего строить дома из камня, а мрамор наиболее красивый из них. И легко обрабатывается. Ты ведь о доме для Марины Михайловны говоришь?

Я машинально кивнул, всё ещё не понимая, как можно использовать мрамор при строительстве дома. Мне доводилось бывать в музеях Москвы, где полы выстланы мраморными плитами, но это ведь только полы. А из чего делать стены? А потолки? Тоже из мрамора? Он ведь тяжёлый. Камень всё-таки…

— А почему именно мрамор?

И тут до меня дошло, как он сформулировал свой вопрос! Я растерялся.

— Постойте, а откуда вы знаете о Марине Михайловне? Вы разве знакомы?

Геннадий Васильевич серьёзно смотрел на меня. Потом кивнул какой-то своей мысли и произнёс:

— Нам с тобой обо многом нужно поговорить, Саша. Разговор может занять достаточно много времени, поэтому давай-ка устроимся поудобнее. Пошли со мной…

Он встал, выбрался из-за своего стола, протиснулся мимо меня к двери и вышел в мастерскую. Я, как заколдованный, двинулся вслед за ним. Геннадий Васильевич огляделся по сторонам и, убедившись, что мы в мастерской по-прежнему одни, открыл… проход! В том что это был точно такой же проход, какие научился открывать я сам, не было ни малейшего сомнения!

Геннадий Васильевич оглянулся на меня и приглашающе мотнул головой:

— Заходи! Здесь я живу…

Дворец

Я стоял с открытым ртом, озираясь в огромном круглом зале с полом, составленным из полированных мраморных плит различного оттенка, образующими сложный геометрический узор. Высокий куполообразный потолок поддерживали изящные колонны розового мрамора, расставленные вдоль стен и отстоящие от них на расстоянии примерно трёх метров. В просветах между некоторыми виднелись украшенные резьбой высокие двустворчатые двери тёмного дерева.

Зал не был замкнутым. В передней части сквозь колонны виднелись стволы пальм, ещё дальше за пальмами синело море. Зал был совершенно пуст. В нём даже отсутствовала какая-либо мебель.

Мы находились прямо по центру зала. Геннадий Васильевич стоял рядом и терпеливо ожидал, когда я освоюсь в новой обстановке и приду в себя. Я захлопнул рот, повернулся к нему и тут же понял, что с его внешностью что-то случилось! Он весь как-то помолодел.

Исчезли глубокие морщины на лице учителя. От них остались только две едва заметные вертикальные складочки над переносицей. Из волос исчезли все седые волосы и причёска стала более пышной. Исчез синий халат, надетый поверх старенького костюма с чёрным галстуком. Сам костюм тоже исчез. Сейчас он был одет в просторные хлопчатобумажные брюки и тонкую светлую рубашку с короткими рукавами. Три верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты. Ноги его были босы. При такой влажности и жаре это было, наверно, приятно — стоять босиком на прохладном мраморе.

Изменилось и выражение его глаз. Из них исчезла вечная серьёзность и угрюмость. Помолодевший Геннадий Васильевич с лёгкой усмешкой смотрел на меня, ожидая, когда я приду в себя и буду в состоянии говорить.

Видимо, чтобы удивить меня ещё больше, он поднял свою левую руку, на которой, как всем в школе известно, не хватает двух пальцев — мизинца и безымянного и положил её мне на плечо. Все пальцы руки были на месте!

Я испугался и отпрыгнул в сторону, в воздухе разворачиваясь к нему лицом.

— Кто вы? — был мой первый вопрос.

— Я был бы счастлив, если бы ты согласился считать меня своим наставником! — произнёс мужчина.

Я уже не был уверен, что это именно Геннадий Васильевич, который десять минут назад открыл для меня проход в это место. Да, похож! Но так мог бы быть похож на него его младший брат. Я с трудом сглотнул:

— Вы похожи на Геннадия Васильевича, но вы не он. У него не хватало двух пальцев на левой руке. И потом, он воевал, а вам от силы тридцать лет. Кто вы? — я отступил ещё дальше.

— Я это он! Ты тоже в состоянии такие фокусы проделывать, просто пока не знаешь, как. Это то самое, что ты обещал Марине Михайловне: вернуть ей молодость, когда поймёшь, как это делается… Помнишь свои слова?

— Вы подсматривали за мной? Подслушивали? — я был ошарашен.

Он кивнул:

— Да, но делал я это редко и только для того, чтобы ты не наломал дров, ещё не освоившись со своей вновь приобретённой силой. Можешь не беспокоиться, в самые интимные моменты твоей жизни я нос не совал и не собираюсь делать этого и дальше.

— Честно?

Дядька этот усмехнулся:

— Поверь мне, Саша, я так долго ждал твоего появления, что испортить впечатление о себе банальным подглядыванием, было бы с моей стороны непростительной глупостью.

Он вздохнул и грустно посмотрел на меня: