Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира

В сегодняшней популярной кинокритике такой прием называется «клиффхэнгер»: действие обрывается в напряженный момент, а рассказчик переключает внимание на другую сюжетную линию. Гомер проделал этот актуальный для современного кинематографа и литературы трюк больше 2500 лет назад. С непринужденным изяществом обращаясь с пространством и временем, оставив Телемаха в Спарте, а Антиноя с его головорезами в сумеречных шхерах Ионического моря, он переносит нас на остров Огигия, где Калипсо безуспешно пытается принудить Одиссея ответить взаимностью на ее страсть — своего рода зеркальное отражение ситуации Пенелопы и женихов.

^{Терракотовая амфора с изображением греческих воинов-спартанцевок. 480–470 до н. э.}

Посланный Зевсом Гермес в выражениях, не терпящих двоякого толкования, приказывает Калипсо отпустить Одиссея восвояси. Она пытается возражать: напоминает, что спасла Одиссея, когда тот едва не погиб, из последних сил цепляясь за доску в открытом море; что хотела дать ему бессмертие; что, в конце концов, ему просто не на чем отплыть с ее острова, но Гермес категоричен — отпустить. Грустная Калипсо отправилась с этой новостью к Одиссею, предложив ему сколотить плот и отправляться домой. Это звучит так неожиданно и абсурдно, что Одиссей просит Калипсо поклясться страшными клятвами в том, что она действительно отпускает его, а не собирается просто потопить вместе с этим плотом от досады. Калипсо печально клянется; Одиссей делает плот и выходит на нем в Средиземное море.

Восемнадцать дней он идет под парусом, ориентируясь по звездам, пока не попадает в страшный шторм. Гомер рассказывает о нем так же подробно и с не меньшим знанием дела, чем в «Илиаде» описывал битвы; для древней Эллады, расположенной на побережьях, изрезанных морем, с сотней малых и больших островов, мореплавание было стихией куда более знакомой, чем война.

  «В это мгновенье большая волна поднялась и расшиблась
  Вся над его головою; стремительно плот закружился;
  Схваченный, с палубы в море упал он стремглав, упустивши
  Руль из руки; повалилася мачта, сломясь под тяжелым
  Ветров противных, слетевшихся друг против друга, ударом;
  В море далеко снесло и развившийся парус, и райну.
  Долго его глубина поглощала, и сил не имел он
  Выбиться кверху, давимый напором волны и стесненный
  Платьем, богиней Калипсою данным ему на прощанье.
  Вынырнул он напоследок, из уст извергая морскую
  Горькую воду, с его бороды и кудрей изобильным
  Током бежавшую…».

Выбиваясь из сил, Одиссей нагоняет плот, влезает обратно — но через малое время исполинская волна, обрушившись валом, рвет крепежи, и плот разлетается, как сухая солома от ветра. Одиссей успевает схватиться за бревно, и в таком положении носится по бурному морю два дня, пока шторм не утихает. Впереди показалась земля, но и это еще не спасение: шумный прибой грозит разбить Одиссея о скалы, и лишь по счастливой случайности тому удается проплыть в устье впадающей в море реки. Изнуренный до последнего предела, голый, опухший, откашливающийся соленой водой, Одиссей заползает в кучу сухих листьев на берегу и засыпает.