Знакомый незнакомец

«Дорогой папа!

Все это уже было раньше. Но с тех пор столько изменилось! Должна признаться, что мистер Бенедикт на самом деле мистер Бенедикт Хастингс. Это очень долгая история, которую я обязательно тебе расскажу. Но теперь должна сказать одно: я еду к нему. Не бойся за меня, потому что сейчас с ним Ричард, и он проводит меня домой, когда я выполню свою миссию. Я люблю его всем сердцем, папа. И должна сказать ему, что прощаю. Между нами было столько непонимания. И теперь необходимо, чтобы он услышал эти слова из моих уст.

Восемь лет назад, когда я попыталась уехать, чтобы найти его, меня подталкивали собственная обида и его предательство. На этот раз я хочу, чтобы он не страдал. Не испытывал ту же боль, что и я. Пожалуйста, не тревожься за меня, и, умоляю, не нужно ехать за мной. Вернувшись, я стану доживать свою жизнь, с радостью сознавая, что узнала хоть и короткую, но любовь. Конечно, сердце мое будет разбито, но я по крайней мере больше не стану испытывать страх и сомнения.

С любовью и надеждой на понимание,

Эви».

— Не знаю, миледи. Возможно, следует послать за лордом Гренвиллом.

Услышав слова Данли, Эви попыталась не выказать беспокойства. Родители ни при каких обстоятельствах не должны знать, что она затеяла. По крайней мере до ее отъезда. Изгнав горничную из комнаты под предлогом того, что хочет отдохнуть, Эви рассчитывала, что хотя бы два часа никто не обнаружит ее отсутствия и письма под подушкой.

Она властно взглянула на старшего конюха:

— Данли, вы прекрасно знаете, что я имею право отдавать распоряжения от имени отца. Сейчас он очень занят, а я хочу немного проехаться по округе.

Она была очень рада, что догадалась спрятать под шалью повязку. Нельзя, чтобы конюх увидел, что она все еще не оправилась от падения. Хотя боль почти прошла, все же лучше не слишком тревожить руку.

— Да, миледи, но только…

— Мистер Данли, — резко перебила Эви. Конюх поспешно закрыл рот. — Конюшни много лет были моими владениями. В ваши обязанности не входит сомневаться в моих приказах. Я желаю, чтобы вы оседлали Эпону и немедленно привели ко мне. Это понятно?

Глаза Данли были шире блюдец. До сих пор Эви никогда не говорила со слугами в таком тоне.

Она решительно задушила угрызения совести. Ее миссия слишком важна, чтобы волноваться о том, что она кого-то оскорбит.

— И все же, миледи…

— А, вот и ты!

Беатрис!

Она стояла в дверях. Серый свет хмурого дня очертил ее маленькую фигурку. Она решительно шагнула вперед. Туфельки бесшумно скользили по каменному полу. Эви не знала, что думать о появлении сестры. Раньше она причиняла Эви немало неприятностей, но во время последнего разговора они, похоже, пришли к согласию.

— Ты ищешь меня? — как можно спокойнее спросила Эви, хотя ей стало не по себе.

— Да. Папа прислал меня спросить, когда ты вернешься. Он хочет, чтобы ты присутствовала на встрече с управляющим.

Выражение ее глаз было абсолютно невинным, а слова — метко посланными в цель.

Пока Данли смотрел на сестер, ожидая ответа, Беатрис незаметно подмигнула и дерзко усмехнулась. В груди Эви расцвела любовь к своей чудесной, везде сующей нос сестричке. Эви ответила благодарной улыбкой.

— Спасибо, Беатрис. Я собираюсь на долгую прогулку с Эпоной, так что скоро меня не ожидайте. Попроси папу назначить встречу на вторую половину дня, если он не возражает.

— Как хочешь.

Эви обратила бесстрастные глаза на старшего конюха.

— Так где седло, мистер Данли?

Тот кивнул и исчез в шорной. Эви поспешила к сестре и обняла ее: слава Богу, для этого она достаточно окрепла.

— Знаешь, что ты великолепна?

Беатрис стиснула сестру, прежде чем отпустить.

— Не знаю, почему ты уезжаешь, но уверена, что это связано с Бенедиктом.

Эви кивнула, сморгнув слезы.

— Да. Я люблю его. И должна ехать к нему.

— В таком случае поспеши. Я буду прикрывать тебя, сколько смогу, это позволит тебе выиграть несколько часов. Я видела, что ты спрятала саквояж в саду. Я добавила туда хлеб и печенье, которые стащила из кухни, на случай если проголодаешься.

Когда Беатрис стала такой милой?