Знакомый незнакомец

Выслушав горячие пожелания девушек, охотники вновь сели на коней. И направились в условленное место, где ожидала горстка остальных участников, включая нескольких конюхов и главного егеря с собаками. Позволив животным разогреться, они намеренно начали охоту в нескольких сотнях футов от того места, где собаки учуяли лису. Вскоре гончие устремились к деревьям, пытаясь не потерять ускользающий запах. Охотники последовали за ними на юг и вскоре исчезли в роще.

Бенедикт прислушивался к шороху сухих листьев, дыханию лошадей и постоянному тявканью собак. Хотя на деревьях еще не было листьев, солнечный свет с трудом проникал сквозь ветви, и здесь было значительно холоднее. Тепло последних двух дней еще не высушило землю, и сырость мокрых листьев наполняла воздух. Волнение и предвкушение погони среди участников были почти ощутимы.

Бенедикт вдруг обнаружил, что смотрит не столько на землю, сколько на Эви. Ему хотелось запомнить, как она выглядит сейчас, в своей стихии, уверенно подгонявшая изящную кобылку. С золотыми галунами и тесьмой на плечах она выглядела капитаном, ведущим в битву полк.

К действительности его вернула ветка, хлестнувшая по щеке. Бенедикт поморщился и поднес руку к царапине. На пальцах осталась кровь.

Черт!

Он со вздохом вытер щеку о плечо.

– Господи, старина, ты уже ухитрился получить боевое ранение?

Ричард натянул поводья, ожидая, пока Бенедикт его догонит. Сунул руку в карман, вытащил тонкий серебристый платок и протянул другу.

Бенедикт с благодарностью принял платок и прижал к щеке.

– Первая кровь. Означает ли это, что я выиграл?

– Нет, если сам себя ранил, – фыркнул Ричард. – Ты впервые в этих лесах, так что будь поосторожнее, старина.

Рассмеявшись, он ускакал вперед, но последнее слово осталось за Бенедиктом. Помахивая платочком, он крикнул:

– Можно мне оставить на память ваш дар, о прелестная девица? Я буду хранить его вечно!

В этот момент первая гончая учуяла лису, и в воздухе немедленно раздалась какофония воя и лая. Стая помчалась дальше на юг. Атмосфера изменилась мгновенно. Воздух наполнило возбуждение. И словно по волшебству смятение Бенедикта исчезло. Губы растянулись в широкой улыбке. Он пришпорил коня, низко пригнулся к шее Брута и позволил знакомому чувству пьянящего воодушевления овладеть им. Бенедикт наслаждался холодным ветром, бьющим в лицо, уносившим его тревоги, как легкий пух.

Охотники следовали за гончими. Впереди был Гренвилл. Только что приобретенный ирландский гунтер летел через кустарник, мощной грудью раздвигая ветви. Справа от Гренвилла скакала Эви. Она была так хороша, что Бенедикт невольно ощутил гордость за нее. Эви двигалась, как балерина, хотя дамское седло было крайне неудобным. Но не мог же он все время следить за ней! Нужно было придерживаться маршрута. Бенедикт пришпорил коня и, оторвавшись от Ричарда, почти догнал Эви. Эпона без труда перескочила через упавшее дерево, на миг словно задержавшись в воздухе. Лес зазвенел веселым женским смехом.

Бенедикт направил Брута к тому же бревну и испытал невыразимое удовольствие, когда конь перепрыгнул через него, словно был рожден для этого. Конечно, шансы того, что он действительно был рожден для этого, достаточно велики. Когда Брут поскакал дальше, Бенедикт пригнулся и стал подгонять его, медленно сокращая расстояние между собой и Эви.

Та ни разу не оглянулась. Должно быть, слышала, что он приближается. Поняла, что он настигает ее. Сама Эви уже обогнала маркиза, и вскоре тот рассмеялся, признавая поражение. Эви радостно хихикнула, возможно, торжествуя победу.

Лай собак несся по лесу, призывая повернуть на восток. Эви и Бенедикт, разделенные несколькими ярдами, мчались по грязи. Добравшись до поляны, Эви наконец посмела оглянуться, и Бенедикт был вознагражден, увидев изумление в ее глазах, прежде чем она снова повернулась вперед. Он даже не потрудился сдержать рвущийся из груди хохот. Она принялась подгонять Эпону.

В обычной ситуации он не посмел бы скакать так быстро по незнакомой местности, но сейчас знал, что Эви чувствует себя как дома, и поэтому не отставал от нее.

– Вы плутуете! – крикнула она. – Вам следует ехать своей дорогой!

Бенедикт на миг поравнялся с ней:

– В любви и охоте на лису все средства хороши, миледи!

Теперь они оставили остальных далеко позади. Эви была полна решимости обогнать Бенедикта. Они давно уже сбились с дороги, и теперь каждый старался выиграть скачку. Бенедикт припал к шее коня, не обращая внимания на то, что грязь из-под копыт Эпоны летит ему в лицо. Впереди виднелась поляна, куда, должно быть, направлялась Эви. Вот он, его шанс ее обогнать!

Когда они вырвались из чащи, он снова пришпорил Брута. Топот копыт громом отдавался в роще. Она по-прежнему была впереди, но, если дать ему немного времени, он ее обгонит.

И тут раздался странный треск.

Еще не успев осознать, что он означает, Бенедикт натянул поводья и спрыгнул на мягкую, поросшую травой землю. Но тут же потерял равновесие и упал. Правда, успел свернуться в клубок, покатился по траве, вскочил и принял оборонительную позицию.