Знамение

— Ты мог бы помогать мне советами и радовать меня и быть полезным, если б захотел, — вмешался в разговор Финн. — Ты совсем не стар. — Судя по тону говорил он это не впервые.

— Когда ты еще стоял передо мной на коленях на кухне в Эгга, Финн, мне уже тогда казалось, что придет день и ты превратишь меня в чужака в моем собственном хозяйстве.

— Ты здесь вовсе не чужой, не воображай, — в голосе Финна звучало нетерпение.

— Неужели ты думаешь, что я могу здесь чувствовать себя дома, когда ты приглашаешь в гости ратника того, кто приказал мне выколоть глаза, и не думаешь о мести за меня!

Кальв вскочил, за ним поднялась и Сигрид.

— Мы придем как-нибудь в другой день, Финн, — произнес он.

Но Финн покачал головой и сделал знак, чтобы они сели. В этот момент по залу прошла служанка и вышла, чтобы наполнить чашу пивом.

— Они ушли? — спросил Блотульф.

— Нет, — ответил Финн. — Я не хочу выгонять моих гостей из дома.

— Если они здесь, то пусть слушают, что я скажу…

— Остановись, Блотульф! Не доводи до того, чтобы мне пришлось удалить тебя из зала силой.

— Да, ты и на это способен, ты, который ради получения усадьбы опозорил девушку!

Было видно, что Финну трудно сдерживаться.

— Я приехал на юг, чтобы помочь тебе, — сказал он. — И я не просил тебя уступить мне хозяйское место в доме.

— Откуда мне было знать, что мой зять стал человеком короля и крещенным?

— Ты меня не спрашивал. А тебе следовало бы подумать о том, что я поклялся в верности королю и принял обряд крещения, когда тот был в Халогаланде.

Кальв снова поднялся.

— Слушай, Финн, — произнес он, — будет лучше, если вы поговорите с Блотульфом без свидетелей.

Но в этот момент Блотульф повернулся в сторону голоса Кальва.

— Нет, — сказал он. — Если уж ты здесь задержался, то не уходи и сейчас. Мне хочется сказать кое-что и тебе, и твоей подлизе-жене, Сигрид. Следи, чтобы она в один прекрасный день не предала и тебя! Если она так быстро смогла забыть Эльвира, ты тоже не жди особой верности от нее!

А ты, Сигрид. Всего лишь немногим более года, как Эльвир лежит в могиле. И кто же, кроме меня, и может быть, его старшего сына, вспоминает о нем сейчас. Лендман короля, презрительно говорили люди о Кальве, когда он только появился здесь. Народ совершенно правильно отворачивался от него. Сейчас же почти ни один человек не говорит такого. Эгга-Кальв, называют его. И в том, что лендман короля получил признание в округе, виноваты вы, Сигрид и Финн. Ты поддерживаешь дело короля, хотя он был убийцей Эльвира. Так-то ты чтишь память своего мужа?

В глазах Финна блеснул огонь.

— Еще вопрос, кто привел Эльвира к гибели, — воскликнул он. — Король или ты и другие бонды со своими жертвоприношениями.

— Я думал, ошибка состояла в том, что жертва была слишком мала и главный Бог не принял ее…

— На что ты намекаешь, Блотульф? — Кальв рванулся к нему.

Блотульф коротко и жестоко усмехнулся.

— Я надеялся услышать эти слова от королевского лендмана, — произнес он. — Но я слишком долго боялся и поклонялся Богу, в которого не верю, и ненавистному королю, желая ему смерти… Плохи дела у Одина, если за него осмеливается заступиться лишь единственный человек, да и тот слепой, и все же я верю в него. И я хочу умереть как мужчина, а не как негодяй и мерзавец. Ну-с, лендман, ты прикажешь заколоть идолопоклонника и предателя?

Сигрид взглядом впилась в Кальва. Он сидел, нагнувшись вперед. На лбу появились капли пота.

— Ты потерял разум, — произнес он. — Говоришь, как сумасшедший.

— Я в полном рассудке, и ты это знаешь, Кальв Арнисон. Посмотрим, как лендман короля выполняет свой долг!

Кальв на какое-то мгновение растерялся, но голос был тверд, когда он заговорил:

— Я выношу приговор, что ты, Блотульф, сошел с ума и не отвечаешь за свои слова. Финн, я обязываю тебя следить за ним, а при необходимости заковать в цепи.

По пути домой Кальв молчал. Сигрид изредка посматривала на него, когда они еще светлым вечером возвращались к себе.

Никто не мог упрекнуть его за то, что он сделал. Сумасшедшего нельзя привлечь к ответу за его поступки, а Блотульф вел себя так, что у Кальва было полное право посчитать его невменяемым. Но она была уверена, Кальв так же, как и она, знал, что Блотульф в полном рассудке.

— Почему ты пожалел Блотульфа? — спросила она, когда они уже были в Эгга.

— Он сумасшедший.

— Ты знаешь, что это неправда.

— Что ты от меня хочешь? Чтобы я сказал, что сделал я это из-за моего лучшего друга Финна?

Она вопросительно взглянула на него.

— Может быть.

— И затем ты хочешь сказать, что я поступил против воли короля?

— Может быть.

Он повернулся к ней.

— Этот человек сошел с ума, — произнес он. — И не смотри на меня так!

Спустя небольшое время после этого случая Сигрид поехала впервые в Бейтстадт переговорить с Торой Эльвирсдаттер.

Даже визит Гутторма после рождения Тронда не остановил Тору: люди, сказала она, все еще говорят о Сигрид и короле. И теперь Сигрид решила переговорить с ней сама. Она взяла с собой Тронда и его кормилицу, и они обе поочереди ухаживали за малышом. Грьетгард и несколько мужчин из Эгга поехали с ними.