Знаменитости тоже люди (СИ)

— Ты должна сделать так, чтобы ему захотелось ее дописать — продолжал терпеливо объяснять Фред, удивляясь недальновидности собеседницы. — Он вновь должен испытать все переживания, от которых начал отходить. Алиш, — перегнулся через столик, приблизившись к девушке — Ты должна вновь разорвать начинающие заживать раны.

Девушка во все глаза таращилась на продюсера, переваривая услышанное. Он же не хочет, чтобы..?

— Я не понимаю… — прошептала она.

— Твою мать, не строй из себя идиотку! Я бы никогда не обратился к тебе с этим предложением, если бы не видел, как удачно ты устроилась на шее моего Билльченка.

— Это жестоко, Фред…

— Это пойдет на пользу всем нам и Биллу, в первую очередь. Если он потухнет, то мгновенно станет никому не нужным, вновь вернется в вашу дыру или, что еще хуже, скатится ниже и кончит, как его родители. Да, я все знаю о вашей поездке, не спрашивай откуда.

Алина беспомощно развела руками:

— Но как мне его вдохновлять? Раньше все получалось само собой, я никогда не делала ничего специально! — девушка чувствовала, как начинает дрожать нижняя губа — первый признак того, что она вот — вот разрыдается. Черт, это будет совсем не вовремя, но сил продолжать этот ужасный, отвратительный разговор не осталось. Она оглядела соседние столики в поисках поддержки, но ни одного обращенного к ней взгляда не обнаружила. Если кто — то и поглядывал, то косо, разумеется, думая, что богатый мужик дает отставку очередной любительнице легких денег. Боже, как все это мерзко!

— Мне тебя учить что ли? — продолжал говорить Фред. — Переспи с ним и снова брось, приласкай на его глазах другого, сама приревнуй, да хоть ко мне, не важно! Устрой истерику, ударь, разбей еще одну машину! Как —нибудь выведи мужика из себя, черт возьми! Пока что он, как порох, готовый вспыхнуть от любого твоего поступка. Нам нужно разбудить его чувства, Алина.

— Нет!

— Ты единственный человек, способный заставить Билла испытывать столь сильные эмоции, необходимые для творчества. Прежде чем отказываться, подумай хорошенько. Кроме того — хитро подмигнул — Я хочу предложить тебе месячный оклад и систему бонусов за работу — Фред послал воздушный поцелуй, читая по ее лицу малейшее изменение настроения.

— Я никогда на это не пойду! — возмутилась девушка потребительскому отношению продюсера. — Билл не робот, а живой человек, нельзя без зазрения совести играть на его чувствах и пользоваться результатами! Фред, нельзя строить бизнес на страданиях людей!

— Чушь! Не верю ни одному твоему слову! Уверен, ты тоже не горишь желанием становиться учительницей в сельской школе! Алина, ты и сопливые детки… Туда ты эти туфли точно не сможешь надеть, увязнешь по щиколотку в навозе.

— Фред — Алина качала головой, отказываясь верить, что ей сделали это предложение. Платить, чтобы она издевалась над Биллом? Боже, он чудовище… — Я отказываюсь. Это уже слишком, Фред. Мы с Биллом расстались, я понимаю, что мы вряд ли когда — то помиримся, но он мне не чужой человек. Господи, Фред, он че — ло — век! Так нельзя, это неправильно, это не по — христиански!

— Вот религию сюда приплетать не надо — отрезал продюсер. — Вижу, какая ты мать Тереза, слезы умиления наворачиваются, глядя, как благородно ты не лишаешь надежды, таскаясь на свидания в купленных им же шмотках.

— Все не так!

— Все именно так, Алина. Можешь строить из себя жертву перед кем угодно, но я тебя вижу насквозь. И сам факт того, что ты до сих пор не ушла, а продолжаешь меня слушать — говорит о многом.

Алина дернулась, поднимаясь.

— Сидеть! — грохнул голос, которому мог бы позавидовать генерал многотысячной армии. Посетители и персонал ресторана беспокойно оглянулись на ругающуюся пару. Казалось, даже музыканты на миг сбились, но быстро сориентировались и продолжили играть, возвращая заведению спокойствие и порядок. Руки задрожали, колени подкосились, Алина плюхнулась на стул, поджимая ноги и втягивая голову в плечи, потерла виски.

— Нет, Фред, все не так! — она еле сдерживала слезы.

— Ты дрянь, Алина, расчетливая дрянь — продолжал Фред, но уже значительно тише, чтобы его слова коснулись лишь ушей сидящей напротив девушки — Но это хорошо.

— Хорошо? — подняла удивленные и все еще испуганные глаза Алина.

— Другая бы не зацепила нашу рок — звезду, другая бы не смогла заставить его переживать снова и снова бесконечное счастье и горе, другая бы не смогла рвать и клеить сердце бесконечное количество раз.

— Фред, я не специально, клянусь! Пойми меня, я не могу его обнадежить. Он столько раз ошибался в своей жизни, ему нет никакой веры!

— Два.

— Что два?

— Один раз он ошибался, максимум два. Примерно в твоем возрасте. Скажешь, ты не ошибалась? — прищурился. — Героиновая зависимость начинается после первого же приема, ну хорошо, он парень здоровый, высокий, после второго — придвинулся совсем близко, Алине казалось, что они вот — вот коснутся носами. — Две ошибки, Алина. Два промаха, которые могут стоить ему целой жизни.

— Он бросал, но потом опять начинал!

— Дура! Ты себе вообще представляешь, что такое зависимость?