Брижит Бардо родилась в Париже. Она была первенцем 37-летнего владельца фабрики Луи Бардо и 21-летней Анн-Мари Мюсель. Хотя семья была респектабельной, но в военные годы жила довольно скудно. Поэтому, вспоминая свое детство, Брижит писала: «…Мне по малолетству сравнивать было не с чем, и я прекрасно приспосабливалась. Получала самый минимум питания, не знала ни конфет, ни сладостей, вместо них имела витаминные галеты и литиевые порошки «от доктора Гюстена» — лимонный эрзац с сахарином: пакетик на стакан воды — восхитительная шипучка!» Брижит получила строгое классическое воспитание, в котором далеко не последнее место занимали хорошие манеры и навыки светской беседы.
В детские годы трудно было представить, что эту худощавую девочку, которую многие считали откровенно некрасивой, ждет будущее «идола» Франции. Да и сама Брижит о карьере актрисы не помышляла. Она завидовала младшей сестренке, «хорошенькой куколке»: «Своей внешности я стыдилась. Все отдала бы, чтобы стать, как Мижану, с рыжими до пояса волосами и фиалковыми глазами и быть любимицей папы и мамы. Господи, ну почему у меня волосы тусклые и как палки, и косоглазие, и очки, и зубы выпирают, и приходится носить проволочку! Проволочка, к счастью, ничего не дала! Зубы у меня так и выпирали, и казалось, что я надула губы — моя знаменитая на весь мир гримаска!».
В школе маленькая Брижит училась плохо, возглавляя в классе «двоечную троицу», и ненавидела 1 октября — день, когда во Франции начинались учебные занятия. Зато в любимых танцах, которыми девочка занималась с малых лет, всегда была первой. Танцуя, она забывала о своих очках, комплексах и унынии: «Танец делал красивыми и душу, и тело. Мышцы растягивались и расковывались, я становилась гибкой, и стройной, и пластичной, чувствовала ритм и такт и слушалась музыки. От танцев у меня и эта посадка головы, и походка, которые называют «типично моими». Танец же научил меня дисциплине и придал выносливости». Когда Брижит исполнилось 12 лет, она прошла огромный конкурс (из 150 поступавших отобрали только 10), и была принята в балетную школу. Балет стал ее самым большим увлечением и мечтой — девушка хотела повторить судьбу своего кумира, знаменитой балерины Анны Павловой.
Однако фотография юной Брижит, появившаяся в журнале «Эль» в 1950 г., круто изменила ее судьбу. Снимок хорошенькой балерины попался на глаза режиссеру Марку Аллегре, искавшему в тот момент «свежее лицо» для своей новой картины. Он и предложил Брижит сняться в кино. В семье разразился настоящий скандал: «Никаких актерок в доме!» Но потом все же было решено дать Брижит шанс: «Если малышке суждено стать шлюхой, она ею станет, в кино или без. А не суждено — так и кино тут ничего не сделает». Так 15-летняя Брижит попала на кинопробы, где познакомилась с Роже Вадимом (Вадимом Племянниковым), высоким, очень худым 23-летним человеком, который был тогда помощником режиссера. Вскоре влюбившись в него, она тайно бегала на свидания, прогуливая занятия в школе, и уже лелеяла мечту выйти за него замуж. Но семья не очень-то приветствовала такого зятя, считая его не лишенным обаяния, но каким-то «неосновательным и несолидным». Когда тайный роман раскрылся, родители решили отправить дочь на учебу в Англию. Но, отчаявшись, Брижит совершила свою первую попытку самоубийства, сунув голову в духовку. Поездку в Англию отменили, но замуж за Вадима до 18-летия выходить все-таки запретили.
Впервые в кино юная актриса появилась в фильме Жана Буайе «Нормандская дыра». Съемки, на которые она согласилась в основном из-за гонорара, не доставили начинающей актрисе ни радости, ни удовлетворения: «Три месяца надо было унижаться, выслушивать насмешки и оскорбления, не отвечать, стараться изо всех сил, глотать слезы, сжимать кулаки — отрабатывать свои двести тысяч…» Первая картина, как и последующая, в которой снялась Бардо, успеха не имела. К тому же роли Брижит были настолько малы, что зрители ее вовсе не заметили.