Знаменитые авантюристы

Тогда она решила увеличить процент заимодавцу и начала поиски нужного ей человека. Вскоре такой нашелся — ростовщик Жозеф Фридион. Готов ли он акцептировать этот вексель, спросила она. Тот проявил к документу интерес, но потребовал доказательства, что подпись не подделана. «Нет ли у нее какого-нибудь письма от Родса, — спросил он, — в котором была бы ссылка на этот вексель?» Она ответила, что вроде есть, и обещала отыскать его. На другой день Катерина явилась с двумя отпечатанными на машинке письмами, под которыми стояла подпись Родса. В одном из них, посланном из Кимберли, говорилось: «Как обстоят финансовые дела? Вкладываю вексель, если случится что-то непредвиденное, думаю вы всегда найдете друга, который выдаст вам деньги под этот вексель, поскольку вы отказываетесь их брать от меня. Только не закладывайте его в банке и ничего об этом не пишите; нет необходимости ставить об этом в известность Джордана. Любой друг может прийти вам на помощь, например Шольц. Я отдам вам деньги для выкупа векселя, как только вернусь, где-то в октябре, ноябре… Не берите больше тысячи для себя лично, а остальное направьте для нужд вашей газеты…» То же самое приблизительно было и во втором письме.

Осторожный Фридион ответил, что он лично не знаком с господином Родсом, так что хорошо бы иметь поручительство под вексель от какого-либо его друга, ну, скажем, от доктора Шольца. Княгиня согласилась и тут же отправилась к Шольцу. Объяснив причину своего визита, она попросила подтвердить достоверность подписи Родса и показала его письма, намекнув, что деньги ей необходимы для защиты интересов Родса. Шольц ни в чем дурном ее не заподозрил и выписал сертификат, свидетельствующий, что подпись достоверна, а также расписался на оборотной стороне векселя. По условию вексель в одну тысячу фунтов подлежал оплате через два месяца, при этом Катерина получала семьсот фунтов, а заимодавец целых триста! Получить чек от Фридиона на причитающуюся ей сумму Катерина отказалась, потребовав выплаты наличными. Теперь она могла оплатить хотя бы часть долга Биссе и приступить к выпуску своей еженедельной газеты.

Первый номер вышел 11 июня 1901 года. Трудность состояла в том, что ей пришлось делать газету практически в одиночку, быть и репортером и издателем. Журналисты, которые вначале согласились было с ней сотрудничать, стушевались. Писала она на вполне сносном английском, хотя была, как заметил У. Стед в лондонской «Ревью оф ревьюс», наполовину полька, наполовину русская, но владела пером, словно родилась в Англии. Однако газета, что называется, не пошла. Пришлось уменьшить ее стоимость, а это означало, по существу, провал и лишало ее всякой надежды на выкуп данного Фридиону векселя. Семьсот фунтов были давно истрачены.

Любым способом ей необходимо было найти тысячу фунтов или пойти на риск своего разоблачения. Сорок пять фунтов, вырученных ею за старинную табакерку, не могли ее спасти. И вот однажды она снова явилась в контору Фридиона с новым векселем на 4500 фунтов стерлингов. Получила она его якобы от Родса перед тем, как тот отплыл в Англию. В нем говорилось: «Я обещаю княгине Катерине Радзивилл выплатить 3 апреля будущего года сумму в 4500 фунтов стерлингов. Вексель подлежит оплате в ее доме „Крейл“ на Кенилуорт. С. Д. Родс». Для достоверности она показала письмо Родса, адресованное Шольцу. В нем Родс сообщал, что передал княгине несколько векселей для оказания помощи в издании газеты, но просил не распространяться об этом.

Фридион принял вексель, но за неимением в тот момент таких денег отказался тотчас его дисконтировать.

Между тем время шло и княгиня все больше волновалась: подходил срок выплаты по векселю. Это толкнуло ее обратиться в кредитную компанию «Острэлиен Лоан энд Дискаунт». Управляющий Мейер Вольф выслушал ее трогательную историю о Родсе, который выдал ей вексель на 4500 фунтов, чтобы поддержать газету, и согласился его принять с таким условием: пусть его удостоверит мистер Мичел — управляющий Стандарт Бэнк и близкий друг Родса. Княгиня нехотя согласилась, но с условием, что ее имя не будет при этом упомянуто. Она, видимо, знала, что Мичел находился в отъезде и его заменяет мистер Гардинер. Однако и он, и Нэшнл Бэнк отказались идентифицировать подпись. Не признали ее подлинной и в других местах. Тогда Вольф предложил обратиться к доктору Шольцу. Катерина понимала, что новый вексель не мог не вызвать у него подозрения. Тем не менее согласилась отправиться к нему. На другой день она явилась к Вольфу и протянула вексель, на обороте которого стояла подпись: «Уильям К. Шольц». Это был, конечно, отчаянный шаг с ее стороны, она балансировала над пропастью. Как и следовало ожидать, произошло худшее — Вольф отправился к Шольцу и показал ему вексель с его подписью на обороте. Шольц заверил, что никогда не подписывал его и вообще в глаза не видел княгиню.