Знаменитые красавицы

Марина Валерьевна Ганичева АМАЛИЯ КРЮДЕНЕР (1808–1881) или (1810–1887)

И то же в вас очарованье,

И та ж в душе моей любовь!..

Ф. Тютчев

Юный Теодор влюбился в пятнадцатилетнюю «младую фею» Амалию, происходившую из старинного и очень богатого рода.

«Младая фея» была к тому же и пленительно красива.

Ее отец — граф Максимилиан Лерхенфельд, будущий посланник в Петербурге, а мать — принцесса Турн-унд-Таксис, сестра прусской королевы Луизы, матери будущей русской императрицы Александры Федоровны, жены Николая I.

Теодор, милый смешной «русский», и как смешно он улыбается, как смущенно теребит перчатки... Говорят, он поэт.

Именно Амалии, по свидетельству исследователей, посвятил Феденька Тютчев свое первое стихотворение о любви.

Амалия, юная и беззаботная, уже вполне познала свою власть над мужчинами, ей было легко с этим юношей. Он был любезен, предупредителен и пылок, он смущался при встрече с нею, и его бледные щеки окрашивались таким забавным свежим румянцем.

Добрейший дядька поэта, Николай Афанасьевич Хлопов, ходивший за дитятей с четырехлетнего возраста и приехавший за ним в «неметчину» для присмотру, отписывал маменьке Екатерине Львовне, что ее Феденька изволил обменяться со своей подругой часовыми шейными цепочками и «вместо своей золотой получил в обмен только шелковую»... Экая немецкая бережливость!

Они много гуляли по Мюнхену и окрестностям, древние предместья романтически настраивали и без того излишне пылкого «юного Вертера» и «младую фею». Ездили они и в дальние путешествия к прекрасному голубому Дунаю, сказочному и окутанному легендами, несущему свои воды через таинственный и древний Шварцвальд.

Я помню время золотое,
Я помню сердцу милый край.
День вечерел; мы были двое;
Внизу, в тени, шумел Дунай.

И на холму, там, где, белея,

Руина замка вдаль глядит,
Стояла ты, младая фея,
На мшистый опершись гранит,

Ногой младенческой касаясь

Обломков груды вековой;
И солнце медлило, прощаясь
С холмом, и замком, и тобой.

И ветер тихий мимолетом

Твоей одеждою играл
И с диких яблонь цвет за цветом
На плечи юные свевал.

Ты беззаботно вдаль глядела...

Край неба дымно гас в лучах;
День догорал; звучнее пела
Река в померкших берегах.

И ты с веселостью беспечной

Счастливый провожала день;
И сладко жизни быстротечной
Над нами пролетала тень.

Но «счастье быстротечно», и тень легла на душевную безмятежность юных влюбленных.

Поздней осенью 1824 года Теодор просил руки Амалии у ее родителей. Судя по всему, Амалия была согласна. Но Теодор, нетитулованный молодой дипломат, не записанный даже в штат посольства, к тому же небогатый и еще слишком молодой, вряд ли мог называться удачной партией. И они дали согласие на брак дочери с секретарем русской дипломатической миссии бароном Александром Сергеевичем Крюденером, который был старше Федора Тютчева на несколько лет.

Тютчев был в отчаянии. По семейному преданию, он даже вызывал кого-то из родственников Амалии на дуэль чести, но в конце концов все как-то уладилось.

Твой милый взор, невинной страсти полный,
Златой рассвет небесных чувств твоих
Не мог — увы! — умилостивить их —
Он служит им укорою безмолвной.

Сии сердца, в которых правды нет,

Они, о друг, бегут, как приговора,
Твоей любви младенческого взора,
Он страшен им, как память детских лет.

Но для меня сей взор благодеянье;

Как жизни ключ, в душевной глубине
Твой взор живет и будет жить во мне:
Он нужен ей, как небо и дыханье.

Таков горе духов блаженных свет,

Лишь в небесах сияет он, небесный;
В ночи греха, на дне ужасной бездны,
Сей чистый огнь, как пламень адский жжет.

Что-то совсем юношеское и чистое было в его сватовстве, что она не смогла забыть.