Знаменитые песни ХХ века

Наверно, мы сошли с ума.
Я твой враг? Ты мой враг?
Сад потемнел средь бела дня.
Что ж ты так? Что ж ты так?

Но кто-то грубые слова

Сказал за нас, сказал за нас.
И мы молчим, как два врага.
В последний раз, в последний раз…

Затменье солнца темнит небосвод.

Затменье сердца прошло и пройдет.
Затменье сердца какое-то нашло…
Ты не волнуйся. Всё будет хорошо.

Вновь засияет жизнь и сад.

Так светло, так легко
Не обижайся на меня.
Всё, что жгло, отлегло.

И нет счастливее тебя.

Бывает всё. Забудь скорей.
И сад в слезах после дождя
Еще светлей, еще светлей…

Белла Ахмадулина

«По улице моей который год…»

По улице моей который год
звучат шаги – мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.

Запущены моих друзей дела,

нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.

Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх

вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.

О одиночество, как твой характер крут!

Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.

Так призови меня и награди!

Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.

Дай стать на цыпочки в твоем лесу,

на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.

Даруй мне тишь твоих библиотек,

твоих концертов строгие мотивы,
и – мудрая – я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.

И я познаю мудрость и печаль,

свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.

И вот тогда – из слез, из темноты,

из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.

Прощание

А напоследок я скажу:
прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
к высокой степени безумства.

Как ты любил? – ты пригубил

погибели. Не в этом дело.
Как ты любил? – ты погубил,
но погубил так неумело.

Жестокость промаха… О, нет

тебе прощенья. Живо тело
и бродит, видит белый свет,
но тело мое опустело.

Работу малую висок

еще вершит. Но пали руки,
и стайкою, наискосок,
уходят запахи и звуки.

«Так дурно жить, как я вчера жила…»