Когда льды позволили продолжить плавание, Гудзон хотел двинуться дальше, но команда воспротивилась. Вспыхнул бунт. Зачинщиком стал Генри Грин, которого Гудзон когда-то приютил в своем доме в Лондоне, а потом тайно от компании взял на судно в Грейвсенде. Молодой человек уже давно мутил воду. Обозленный на своего благодетеля за то, что тот отказался отдать ему обещанный ранее сюртук умершего пушкаря[12]
, Грин совсем вышел из повиновения и подтолкнул команду на преступление. Капитана, его не достигшего совершеннолетия сына, помощника штурмана и нескольких матросов, поддержавших Гудзона, а также больных посадили в лодку и бросили на произвол судьбы. В распоряжение этих восьми человек, по словам одного из очевидцев, Абакука Приккета, были предоставлены: один мушкет, немного пороху и пуль, несколько пик и чугунный горшок с какой-то пищей. Гудзон предполагал держаться вблизи своего корабля, но команда подняла все паруса и сбежала от капитана.Когда шлюпка скрылась из виду, паруса убрали и кинулись искать продовольствие. Его было немного. В каюте обвиненного в утаивании продуктов капитана нашли только 200 сухарей, 2 галлона муки и большую бочку пива.
Единственный оставленный на судне офицер, Роберт Байлот, привел «Дискавери» в Англию. Чтобы не умереть с голоду, команда ловила птиц. Большим лакомством считались «свечи из птичьих костей». Кости обжаривали в свечном сале, добавляя туда уксус. В живых осталось 13 человек. Сначала их бросили в тюрьму до возвращения Гудзона и его спутников. Однако экспедиция, высланная на поиски, не обнаружила никаких следов. В этом случае бунтовщики должны были отбывать пожизненное заключение. Но суд, запутавшийся в противоречивых показаниях моряков, так и не смог вынести обвинительного приговора. Все бунтовщики были выпущены на свободу – редкий случай в истории Англии, очень жестоко расправлявшейся с моряками, посмевшими поднять бунт во время плавания.
Что касается капитана «Дискавери», то в решении чиновников Тринити-Хауз (лоцманского управления) записано: «О Гудзоне же и его товарищах никто больше ничего не слыхал. И все же есть некоторые основания предполагать, что они благополучно высадились на берег в заливе Джеймс и прожили еще много месяцев или даже лет, пока смерть не пришла за ними». К сожалению, эти строки, видимо, служат лишь попыткой самооправдания для следствия. Никаких следов обнаружено не было ни тогда, ни в более поздние времена. Очевидно, воды залива поглотили утлое суденышко и его несчастную команду.
Каков бы ни был характер капитана, ни он, ни те из команды, кто оказался с ним в одной лодке, как, впрочем, и оставленный на берегу и наверняка погибший зимой матрос, не заслужили такого страшного конца. Но может быть, совсем не тщеславие и самоуверенность двигали Гудзоном, а одержимость идеей во что бы то ни стало, любыми способами найти проход и достигнуть северным путем Китая и Японии. А команда в очередной раз не поняла капитана и, страшась за свою жизнь, предпочла пожертвовать им, чтобы спастись от «ледяного ужаса».
Уильям Баффин
(1584 г. – 1622 г.)
Здесь наши надежды на то, чтобы найти проход, стали с каждым днем уменьшаться, так как от этого пролива на юг между нами и берегом легла кромка льда.
Одним из крупнейших полярных мореплавателей начала ХVII в. был Уильям Баффин. Он ближе всех в этом столетии подошел к разгадке тайны северо-западного прохода, но по иронии судьбы именно опыт и авторитет Баффина затормозили его поиски на добрых два столетия.