Знаменитые русские о Риме

В тот день в Тиволи они побывали на развалинах виллы Мецената и средневековой вилле кардинала д' Эсте, а затем и на находящейся в нескольких километрах ниже вилле императора Адриана. А через несколько дней Погодины вместе с Гоголем и художником Рихтером ездили во Фраскати – древний Тускул, любимое место Цицерона, где он написал свои «Тускуланские размышления».

Подробнейшим образом описал Погодин православную пасхальную ночь в Риме. Служба происходила в домовой церкви русского посольства, где иконостас, сделанный по проекту Константина Тона, украшен образами работы Карла Брюллова (сейчас его можно увидеть в православной церкви на Via Palestro,71).

Погодин: «Малая и тесная церковь вместе со смежною комнатою была полнехонька. Приятно было почувствовать себя между своими, приятно молиться вместе русскому Богу, петь русские молитвы, обняться, перецеловаться по обычаю предков. Иные назовут это квасным патриотизмом, – пожалуй; но я почитаю себя счастливым, что это юношеское чувство сохранилось во мне до сих пор живое, горячее. Странно выставлять его наружу – да зачем же исключать мне эти строки из своего дневника… Художники наши разгавливаются все вместе, и пригласили меня к себе на празднество…»

Этот день – 7 апреля 1839 г. – оказался очень длинным. От полуночи до двух часов продолжалась заутреня; в два часа, распевая по сонным римским улицам русское «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим в гробех живот даровав», группа русских мимо Форума Траяна и фонтана Треви пришла на одну из русских квартир в районе Испанской площади, где было назначено разговенье.

Погодин: «Столы были накрыты и уставлены так, что и скатертей не видно. Откуда ни взялись русские куличи, пасха и печеные красные яйца… Было человек 30. Тридцать человек, живущих на счет правительства! Началось целование. Распорядитель Л. попросил сесть за стол, и что же? Откуда ни явился ужин, или лучше особенная заутренняя трапеза. Посыпались холодные, жаркие, пирожные, похлебки, полилось бургонское, португальское и, наконец, шампанское. Подумаешь, богачи задают пир, – и ни от чего нельзя было отказаться. Чего тут не было, а ни у кого за душой ни копейки, – русский дух!»

Право первого тоста было предоставлено Погодину (как-никак профессор Московского университета!):

«Здоровье нашего славного Царя, августейшего покровителя художеств, и да утвердится в нем более и более мысль, что искусство есть венец гражданского образованья, лучшее украшение жизни, слава государства. Боже, Царя храни!»

Хором грянули гимн, но после первого куплета все стали поглядывать друг на друга, ожидая продолжения.

Погодин: «Оборотились ко мне, я помнил не больше, и начал сначала – все обрадовались, как будто вспомнили все, и подхватили опять, только гораздо громче: Боже, Царя храни!»

Потом выпили за здоровье наследника престола, великого князя Александра Николаевича (будущего императора Александра II), который незадолго до этого, побывав в Риме, «так одобрил всех наших художников, заказал им работы и вообще оставил самые приятные воспоминания»… Пасхальным утром, чуть отоспавшись, Погодины побывали еще в двух центрах «русского Рима» – у московского градоначальника князя Голицына, вечером – у княгини Волконской.

Прежде чем отправиться во Францию, Погодины решили посетить Неаполь и были очень рады, что такой знаток Италии, как С. П. Шевырев, согласился проделать этот маршрут вместе с ними: