Знаменитые шпионы XX века

Дело «Амеразии» многому эти силы научило. И коммунисты, и левые, и либералы поняли, что перед лицом общего врага их внутрисемейные ссоры и дрязги следует забыть. Они поняли, что средний чиновник быстро пасует перед надменностью, и что он легко уступает пропагандистским уловкам— даже таким, что не в ладах с логикой. И теперь они держат под своим контролем всю прессу, правительство и интеллектуалов, которые позднее столь щедро дарили своей заботой Элджера Хисса и других членов коммунистической сети.

* Ложные воззрения.

И все же дело «Амеразии» не умерло — и не умрет никогда. Оно пережило и прерванное на середине расследование подкомиссии Хоббса, которая в 1946 году пыталась возложить вину за фиаско на ФБР. Оно вспыхнуло ненадолго, когда Эммануил Ларсен рассказал свою историю в журнале «Plain Talk» — отчет, где каждая строка и каждое слово может быть подтверждено и устно, и письменно, но от которого он позднее отказался в попытке завоевать поддержку администрации, чтобы таким образом вернуться на госслужбу. Его показания перед подкомиссией Тайдингса, когда она вновь открыла это дело (и быстро закрыла) , принесли ему то, что он заслужил, — презрение тех, чьей поддержкой он пытался заручиться.

Когда по поручению Сената была сформирована подкомиссия Тайдингса, чтобы провести полное расследование относительно того, не работают ли в Госдепартаменте люди, нелояльные к Соединенным Штатам или бывшие когда-либо таковыми, появился проблеск надежды, что положено начало очистке авгиевых конюшен и подавлению коммуно-лево-либеральной клики. Однако попытка эта была обречена на провал объединенными усилиями демократического большинства подкомиссии. Так, сенатор Теодор Грин из Род-Айленда, старый коренник, плохо представлял себе, о чем, собственно, слушания, но хорошо помнил, что выборы на носу. Сенатор Брайан Макмагон из Коннектикута желал доказать, что он настоящий, проачесоновский либерал, даже если ему пришлось бы для этого избить каждого антикоммуниста. И сенатор Миллард Тайдингс из Мериленда, бывший когда-то мишенью кампании по очернению Нового курса, готов был продемонстрировать, что каким бы запятнанным ни было его прошлое, он все равно способен стать «своим парнем».

С первого дня слушаний, когда сенатор Маккарти только занял место, чтобы изложить свое 81-е дело на заседании Сената, стало очевидно, что коалиция Тайдингса—Макмагона—Грина намерена блокировать любые его попытки докопаться до истины. Ведь если обвинения Маккарти были ложными, как с пеной у рта доказывала либеральная пресса, лучшей стратегией было бы прилежно копать под каждый пункт доказательств, все взвесить и оценить, чтобы позволить фактам разбить голословные утверждения.

А вместо этого Тайдингс бесцеремонно прерывал Маккарти своими высказываниями и замечаниями, мешая ему последовательно изложить дело, а потом заявил на весь мир, что он изучал не столько обвинения Маккарти, сколько самого Маккарти. Это продолжалось и на следующий день, несмотря на протесты республиканского меньшинства. Роберт Моррис, консультант, был назначен, чтобы представлять правительственную точку зрения, однако ему не позволили даже задать вопросы свидетелям, пока

крики протеста не стали так сильны, что Тайдингс был вынужден дать задний ход. Во время выступления важного свидетеля на одном из заседаний, Моррису в грубой форме было велено выйти из комнаты, где проходили слушания, в то время как с коммунистическими лжесвидетелями и проадминистративно настроенными свидетелями обращались сердечно, позволив им превратить заседания подкомиссии в коммунистический форум. К тем же, кто мог представить свидетельства не в пользу Госдепартамента, относились с враждебностью, часто переходившей в злобу и ожесточение . С Эрлом Браудером обходились почтительно, тогда как против экс-коммуниста Луиса Буденза были использованы самые грязные инсинуации из коммунистического склепа, которыми пестрил весь протокол заседания комиссии и которые были потом извлечены из него сенатором Чэвезом, демократом из Нью-Мексико, чтобы повторить их в речи на заседании сената, когда он умудрился заодно осмеять и свидетелей-католиков.

Приведенный ниже типичный обмен репликами между Робертом Моррисом и демократами — членами подкомиссии служит красноречивым примером. После нескольких отчаянных попыток пригласить некоторых важных свидетелей, Моррис в последний день слушаний обратился к Тайдингсу с просьбой:

«М-р Моррис: Сенатор, могу я упомянуть здесь лишь об одном деле?

Сенатор Тайдингс: М-р Моррис, мы можем говорить здесь о делах до Страшного суда.

М-р Моррис: Это необходимо внести в протокол, сенатор. Могу я закончить?

Сенатор Тайдингс: Конечно, хоть вы и не член комитета. А когда нам необходимо выслушать консультанта, мы просим их об этом сами.. .