Знаменитые шпионы XX века

Кампания, начатая Маккарти, закончилась безрезультатно и не была доведена до конца. Несколько человек, представлявших «угрозу безопасности» и тем не менее спокойно переживших президентские проверки на благонадежность, были тихо, без шума уволены, и, по иронии судьбы, известие об их увольнении пришло одновременно с опровержениями Госдепартаментом обвинений, выдвинутых против них. И все же шум, крики и вздорные страсти имели одно ужасное последствие. В результате кропотливой и неблагодарной «черной работы» Джо Маккарти Сенат Соединенных Штатов создал наконец-то подкомитет по внутренней безопасности в своем Юридическом комитете под председательством сенатора Пэта Маккаррана, а Роберт Моррис был назначен консультантом в прибежище «красных»— Институте тихоокеанских отношений. Осторожный, старательный и кристально честный, обладающий глубокими познаниями в области

* Слово «маккартизм» придумал Оуэн Латтимор. Его на следующий же день после высказываний Латтимора перед подкомиссией Тайдингса подхватила «Дейли уоркер», и за короткое время оно стало частью полемического словаря либералов.

коммунистической подрывной деятельности, обретенными им в период работы в комитете Рэпа-Кудерта и в Законодательном собрании Нью-Йорка, а также во время руководящей работы в военно-морской разведке, он был отличным выбором.

Бенджамин Мандель оставил руководящую работу в Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности Палаты представителей, чтобы поставить свои энциклопедические познания в области коммунизма на службу комиссии Маккаррана. Работа была трудной, опасной и неблагодарной*.

Поскольку Институт тихоокеанских отношений (ИТО) , хотя его часто гипотетически, вроде как запуская пробный шар, обвиняли в том, что он дает пристанище подрывным элементам, был переполнен в высшей степени респектабельными подставными лицами — людьми, занимающими видное положение в правительстве (как, например, генерал Джордж Маршалл) или обладающими огромными богатствами и общественным престижем, фактически он был вне подозрений.

И тем не менее ИТО — это был мир, где на государственные дела, на правительство, на благотворительные фонды и пожертвования смотрели через другой конец телескопа. За импозантным фасадом внушительной репутации, благородных научных целей и профессорского величия и титулов скрывалась толпа коммунистов, прокоммунистов, либералов и оппортунистов. ИТО был своего рода гостиной — настоящей, респектабельной гостиной на Парк-авеню, — но сидели в ней шпионы и облапошенные ими простофили. Покончите с ИТО— и вы покончите с Одзаки, Агнес Смедли, Гюнтерами Штайнами, принцами Сай-ондзи, Генри Уайтсами и Элджерами Хиссами, и тогда доберетесь, наконец, до самого драматического момента в деле Зорге — до истории Пёрл-Харбора, истории «Амеразии», а также до архитекторов американских ошибок и поражений на Дальнем Востоке**. Крупные куши, отстегиваемые фондами Рокфеллера и Карнеги, помогали «сохранять плюш на креслах», которыми был набит ИТО. Представители американского национального корпоративного богатства делились с ним частью заработков — чеками и репутациями. Это те самые упрямые и невинные люди,

* Моррис, например, подвергался грубым и безответственным нападкам журналиста Джозефа Элсопа, который на глазах у широкой аудитории фактически обвинил Морриса в подстрекательстве свидетелей к даче ложных показаний. И это обвинение он позднее отказался взять назад, даже давая показания под присягой.

** Не только большая часть сотрудников «Амеразии» была связана с ИТО, но сам журнал был побочным детищем института, созданным как орудие пропаганды взглядов, открыто прокоммунистических даже для изданий ИТО.

искренне верившие, что отличительными признаками коммуниста должны быть мятые брюки, немытые волосы и восточноевропейский акцент.

Институт процветал на протяжении многих лет, и его прокоммунистические авторитетные суждения о политике на Дальнем Востоке, широко распространившись, захватили правительство, прессу, университеты. Это была своего рода политическая моногамия. Без одобрения ИТО ни одна книга по Дальнему Востоку не могла иметь успех. Одобрение института означало научный и финансовый успех. В сотрудничестве с Дальневосточным отделом Госдепартамента ИТО навязал Соединенным Штатам политику, направленную на разгром Чан Кайши и установление власти китайских коммунистов. Институт мутил и корейские воды, помогая начать «Вторую с половиной» войну. ИТО получил полуофициальный статус в отношениях с правительством, превратившись во время войны в своего рода агентство по найму. В письме, написанном как раз перед Пёрл-Харбором, сотрудник института, позднее перешедший на работу в Госдепартамент, Роберт Барнетт, так обрисовал это влияние:

«Отвечая на твою просьбу, я постараюсь изложить в этом письме, как американский совет по ИТО поднялся до требований национальной необходимости.