Знаменитые шпионы XX века

впечатление обо мне. Он два или три раза посещал меня, пока я был в Москве, и помогал мне в подготовке к новой миссии. Он с большим энтузиазмом занимался моей предстоящей поездкой в Японию и много говорил о ее важности. В его полномочия не входило давать мне указания, однако мы с ним совместно обсуждали проблемы, возникшие между Японией и СССР после инцидента в Маньчжурии. Он, как и большинство других членов партии, опасался нападения Японии на СССР. Ведя со Смолян-ским такие разговоры, я в то же время завершил отчет для Берзина о своей деятельности в Китае, но мое желание не задерживаться более в Москве не принималось во внимание . Пока же вновь и вновь велись разговоры о зарубежной работе. Даже когда я полушутя спросил, может, найдется для меня какая-нибудь работенка в Японии, Берзин ничего не ответил мне. Однако через несколько недель он сам с воодушевлением поднял эту тему. Он сказал, что руководители ЦК партии, так же как и он, проявили интерес к моей деятельности в Японии, и посоветовал мне немедленно приступить к подготовке. Видимо, после обсуждения военным руководством в Восточном отделе снова решили поручить мне задание в военной области. Берзин после беседы с партийными лидерами самого высокого уровня сообщил мне краткое содержание моих задач в политической сфере. Их план состоял в том, чтобы поручить мне детально разобраться с обстановкой в Японии, непосредственно на месте тщательно изучить возможности разведывательных операций, затем при необходимости кратковременно вернуться в Москву и после этого окончательно решить вопрос о моей будущей деятельности. В московском центре считали работу в Японии чрезвычайно сложной, но важной, и потому рассматривали такой подготовительный этап как абсолютно необходимый.

Радек из ЦК партии с согласия Берзина подключился к моей подготовке. При этом в ЦК я встретился с моим старым приятелем Алексом⁶³. Радек, Алекс и я в течение длительного времени обсуждали общие политические и экономические проблемы Японии и Восточной Азии. Радек проявлял глубокий интерес к моей поездке. Я только что вернулся из Китая, и он рассматривал меня как специалиста по вопросам китайской политики, поэтому наши встречи были полезными и интересными. Ни Радек, ни Алекс не

⁶³Борович Лев Александрович (1896—1938), кадровый сотрудник разведывательного управления Генштаба Красной армии (РУ ГШ РККА). В 1936 г. — заместитель начальника II отдела РУ ГШ ГККА. Один из ведущих руководителей направления «Рамзай». В 1932—1935 гг. работал в ЦК ВКП(б) под руководством К.Б. Радека. Был ответственным секретарем Информбюро.

навязывали мне своих указаний, они только излагали свои соображения. Я смог встретиться с двумя сотрудниками Наркоминде-ла, которые бывали в Токио, и услышал от них много подробностей об этом городе . Однако я не знаю ни их фамилий, ни того, чем они занимаются. Наши разговоры ограничились обменом самой общей информацией. Кроме того, я с разрешения Берзина встречался со своими старыми друзьями — Пятницким, Мануиль-ским и Куусиненом. Они узнали от Берзина об обстоятельствах моей работы в Китае и испытывали чувство большой гордости за своего «питомца». Наши с ними разговоры также касались только общей политической ситуации, и мы общались просто как частные лица, как друзья. Пятницкий, услышав от Берзина о моих планах в Японии, сильно беспокоился, что я, возможно, столкнусь с различными трудностями, но, увидев мой волевой настрой, был очень обрадован.

Моя поездка в Москву в 1935 году

Моя поездка была короткой, всего только 14 дней. Я встретился с новым начальником четвертого управления Урицким⁶⁴ и работавшим у него в подчинении Алексом. Я доложил о своем опыте работы в Японии и о перспективах будущей деятельности в этой стране . Я выразил пожелание направить со мной в качестве радиста по возможности кого-нибудь вроде Себера или Клаузена, кого я знал еще с китайского периода работы. Я попросил, чтобы мне была предоставлена полная свобода в установлении любых контактов с германским послом, если в этом будет необходимость. Я намеревался превратить германское посольство в центр моей деятельности. Кроме того, в беседе с Урицким я попросил, чтобы Центр признал Одзаки непосредственным членом моей группы. Урицкий одобрил эти мои требования и другие важные предложения, которые я выдвинул. Он предупредил меня быть всегда крайне осторожным и совершенно не торопиться в работе. По моему впечатлению, Урицкий, как и Берзин, похоже, советовались с руководством партии при утверждении плана моей работы по возвращении в Японию. По крайней мере, несомненно, что я сам и представленные мной материалы, и мои отчеты были тщательно изучены. Чувствуя мое трудное положение, он относился ко мне очень любезно. В четвертом управлении я встречался только с Джимом и Клаузеном из радиошколы, а также с представителями восточного и шифровального отделов. Именно в это время начался Международный конгресс Коминтерна, но