Знаменитые случаи из практики психоанализа

Во время отпуска в 189... г. я предпринял путешествие в Хай Тауэрн (Восточные Альпы) для того, чтобы на некоторое время забыть о медицине и в особенности о неврозах. Я почти преуспел в этом, когда однажды отклонился от главной улицы, намереваясь взобраться на удаленную гору, которая славилась чудесным видом, с нее открывавшимся, и небольшой, но уютной гостиницей. После утомительного путешествия я достиг вершины и, перекусив и передохнув, погрузился в созерцание очаровательного пейзажа. Я настолько забылся, что сначала не догадался отнести к себе вопрос: «Господин — врач?» С вопросом обратилась ко мне девушка приблизительно восемнадцати лет, которая с угрюмым выражением лица прислуживала за столом и которую хозяйка называла Катариной. Судя по ее платью и тому, как она держалась, она не могла быть служанкой. Вероятно, она приходилась хозяйке дочерью или дальней родственницей.

Вернувшись из некоторого забытья, я сказал:

— Да, я — врач. А откуда вы знаете?

— Вы зарегистрировались в книге для гостей, и я подумала, что если у господина доктора есть немного времени... Видите ли, я — нервная. Я уже консультировалась у врача из Л. ... и он тоже что-то мне прописал, но это не помогло.

Итак, я снова вернулся в мир неврозов, ибо что же еще могло быть у этой крупной и крепкой девушки с угрюмостью на лице. Мне показалось интересным то, что неврозы могут успешно развиваться на высоте более двух тысяч метров, и поэтому я продолжил опрос.

Разговор, который затем состоялся между нами, я попытаюсь воспроизвести здесь так, как он сохранился в моей памяти, и приведу конкретные высказывания этой девушки.

— На что вы жалуетесь?

— Мне очень трудно дышать. Это не всегда так, но иногда оно так сильно хватает, что я чувствую себя так, будто я задыхаюсь.

Сначала это не было похоже на нервозность, но я подумал, что это могло бы быть замещающим обозначением приступа тревоги. Из всего комплекса ощущений она выделила один из факторов, принизив значение остальных, — затрудненность дыхания.

— Садитесь и опишите мне это состояние, когда вам трудно дышать.

— Оно приходит неожиданно.. Сначала появляется давление в глазах. Голова становится такой тяжелой и так гудит, что это едва можно вытерпеть, а после этого так сильно кружится голова, что мне кажется, будто я падаю, и потом начинает давить на грудь так, что я едва могу дышать.

— А что вы чувствуете в горле?

— Горло сдавливает так, будто меня душат.

— Нет ли еще каких-нибудь ощущений в голове?

— В ней так колотится, что, кажется, она сейчас расколется.

— Ага, а вы не чувствуете при этом страха?

— У меня всегда такое чувство, будто я должна умереть, но от этого я, наоборот, даже становлюсь храброй. Я повсюду хожу одна, в подвал, в горы, но в тот день, когда у меня приступ, я боюсь идти куда-нибудь, потому что не доверяю себе. Мне всегда кажется, что кто-то стоит у меня за спиной и вот-вот схватит меня.

Это действительно был приступ тревоги, вызванный, без сомнения, признаками истерического состояния, или, если выразиться точнее, это был приступ истерии, содержание которого составляла тревога. Но не мог ли он иметь дополнительного содержания?

— Когда у вас приступ, вы всегда думаете об одном и том же или, может быть, вы видите что-нибудь перед собой?

Может быть, именно здесь мы нашли путь, чтобы быстро продвинуться к сути ситуации.

— А может быть, вы узнаете лицо? Я имею в виду, что это — лицо, которое вы однажды видели?

— Нет.

— Вы знаете, отчего у вас появились такие приступы?

— Нет.

— А когда они начались?

— В первый раз это случилось два года назад, когда мы с тетей еще жили на другой горе. У нее там раньше была гостиница. А теперь мы уже полтора года живем здесь, но это повторяется снова и снова.

Не следует ли начать анализ здесь? Разумеется, я бы не решился заниматься гипнозом на этой высоте, но, может быть, и простой разговор принесет успех. Должно быть, я оказался прав в своих догадках. Мне часто приходилось встречать приступы тревоги у молодых девушек, возникающие в результате страха, который поражал девичье сознание, когда перед ними впервые открывался мир сексуальности[2].

Поэтому я сказал:

— Если вы не знаете, то я скажу вам, что, как мне кажется, является причиной ваших приступов. Тогда, два года назад, вы увидели или услышали что-то, что вас очень обеспокоило и смутило, что-то, чего бы вы не хотели видеть.

После этих слов она воскликнула:

— Господи! Да, я застала моего дядю с моей кузиной Франциской!

— Что это за история с этой девушкой? Вы можете мне рассказать?

— Доктору ведь все можно рассказывать, поэтому я вам расскажу.

В то время мой дядя, муж моей тети, которую вы видели, держал с моей тетей гостиницу на горе. Теперь они развелись, и все из-за меня, потому что из-за меня стало известно, что у него что-то было с Франциской.

— Хорошо. А как вы узнали об этом?