Знаменитые убийцы и жертвы. От Каина до Чикатило

Сестры Папен не отличались большим умом, речь их изобиловала грамматическими и стилистическими ошибками, порой весьма комичными. Мадемуазель Ланселин любила записывать благоглупости служанок и зачитывать их гостям, собиравшимся у нее на воскресные обеды. Гомерический хохот гостей приводил служанок, приносивших и уносивших блюда, в тихую дрожь.

Постепенно они возненавидели хозяйку. Достаточно было искры, чтобы ненависить прорвалась наружу. Однажды в выходной, когда хозяева уехали до вечера, служанки зазвали в гости своих ухажеров — лудильщика и шофера. В разгар веселья неожиданно домой вернулась хозяйка. Застав сестер Папен за любовными утехами, она, естественно, пришла в негодование. Ухажеры были выставлены вон, а сестрам мадам Ланселин стала читать гневную лекцию о падении нравов. Первой сорвалась Кристин. Не выдержав распеканий хозяйки, она ударила ее по лицу. Хозяйка взвизгнула, попыталась защититься, и тут на помощь Кристин пришла сестра. Вдвоем они повалили мадам Ланселин на пол, стали бить и душить. Потом Леа сбегала на кухню и вернулась с мясницким ножом.

Когда с хозяйкой было покончено, сестры хотели незаметно уйти, но тут вернулась дочь хозяйки. Пришлось убить и ее.

Суд над сестрами начался через семь месяцев. Психиатрическая экспертиза признала сестер вменяемыми.

За процессом следила вся Франция, но почти все сходились в неприятии поступка сестер. «Если мы начнем так реагировать на замечания и оскорбления, пусть даже затрагивающие нашу честь, — писала газета «Фигаро», — завтра одна половина страны перережет другую. Особенно ужасно, что на такие поступки оказались способны молодые женщины, которым жизнь должна была уготовить совсем другую участь — не лишать жизни, а даровать жизнь новым людям».

Заседания суда проходили весьма бурно, порой напоминая театральные спектакли. Кристина вела себя спокойно, почти не реагировала на выкрики из зала, а Леа частенько начинала плакать.

Несмотря на все усилия адвокатов, пытавшихся убедить суд в том, что в деле имеются смягчающие обстоятельства, Кристина была приговорена к смертной казни, а Леа — к 20 годам тюрьмы.

ПОЛКОВНИК ВАЛЕРИО

Вальтер Аудизио (1909-1973), известный по кличке Полковник Валерио, был одним из руководителей итальянского Сопротивления. Еще в 1921 году он вступил в Компартию Италии. Когда к власти пришел Муссолини и в стране установился фашистский режим, Аудизио ушел в подполье, потом был арестован и судим. В тюрьме и ссылке провел пять лет. Выбравшись на свободу, продолжил участие в вооруженной борьбе.

В апреле 1945 года Северная Италия была охвачена национальным восстанием, и в это время Аудизио получил задание уничтожить Бенито Муссолини, лидера итальянских фашистов, главу итальянского правительства в 1922-1943 годах и правительства так называемой республики Сало в 1943-1945 годах. Успехи войск союзников в конце Второй мировой войны не оставили Муссолини ни малейших шансов сохранить власть. Дуче бежал. В апреле 1945 года партизаны захватили его близ итало- швейцарской границы, переодетого в форму немецкого солдата. Решено было казнить Муссолини.

Полковник Валерио успокоил Муссолини обманом — сказал ему, что послан, чтобы тайно его освободить и переправить в безопасное место. Дуче поверил.

В машине, которая везла Муссолини и его любовницу Клару Петаччи, вместе с Аудизио были шофер и двое партизан — Гвидо и Пьетро. Увидев подходящее для казни место, Аудизио приказал шоферу остановиться. О том, что было дальше, Полковник Валерио рассказывает так:

«...Я пошел вдоль дороги, желая убедиться, что в нашу сторону никто не едет. Когда я вернулся назад, выражение лица Муссолини изменилось, на нем были заметны следы страха. Тогда Гвидо сообщил мне, что он сказал дуче:

— Малина кончилась.

И все же, внимательно посмотрев на него, я уверился, что у Муссолини пока зародилось лишь подозрение.Я послал комиссара Пьетро и водителя в разные стороны метрах в 50-60 от дороги и приказал им следить за окрестностями.

Затем я заставил Муссолини выйти из машины и остановил его между стеной и стойкой ворот. Он повиновался без малейшего протеста.

Он все еще не верил, что должен умереть, еще не отдавал себе отчета в происходящем. Люди, подобные ему, страшатся действительности. Они предпочитают игнорировать ее, им до последнего момента достаточно ими же самими созданных иллюзий.

Сейчас он вновь превратился в усталого, неуверенного в себе старика. Походка была тяжелой, шагая, он слегка волочил правую ногу. При этом бросалось в глаза, что молния на одном сапоге разошлась.

Затем из машины вышла Петаччи, которая по собственной инициативе поспешно встала рядом с Муссолини, послушно остановившимся в указанном месте спиной к стене.

Прошла минута, и я вдруг начал читать смертный приговор военному преступнику Муссолини Бенито:

— По приказу Корпуса добровольцев свободы мне поручено свершить народное правосудие.

Мне кажется, Муссолини даже не понял смысла этих слов: с вытаращенными глазами, полными ужаса, он смотрел на направленный на него автомат.

Петаччи обняла его за плечи. А я сказал: