Знаменитые убийцы и жертвы. От Каина до Чикатило

Полиции удалось наконец выследить бандитов и арестовать их. Поймали и Самышкина. На одном из допросов, даже закованный в наручники, он сумел схватить револьвер, лежавший на столе, и ударить им следователя. Затем Самышкин прыгнул в окно и, если бы не стоявший по посту городовой, возможно, сумел бы бежать.

На допросах Сашка-семинарист держался нагло, бравировал своими преступлениями и при этом считал себя «интеллигентом».

Ввиду особой жестокости совершенных преступлений Самышкин был приговорен к повешению. Судьба, однако, подарила ему отсрочку — грянула амнистия в связи с 300-летием дома Романовых. Наказание смягчили до 20 лет каторги, но и этого срока Сашка-семинарист не отбыл. Через четыре года революция освободила его (как и десятки тысяч других уголовников) из ненавистных царских казематов.

Вдохнув воздуха свободы, Самышкин, разумеется, принялся за старое ремесло. Прежде всего он свел счеты с двумя членами банды, которые некогда выдали его местонахождение полиции, убив обоих. Свои разбойные дела он продолжал еще три года. Его поймали и расстреляли в 1920-м.

СОДЕРЖАТЕЛЬ ТРАКТИРА

Одним из самых страшных русских убийц начала XX века можно назвать Михаила Лягушкина, бывшего крестьянина Рязанской губернии, перебравшегося в Москву и ставшего содержателем трактира. Однажды с целью ограбления он решил убить своего земляка. На беду, земляк жил не один — ютился в полуразвалившемся от ветхости домике в Марьиной Роще, бедняцком окраинном районе столицы, вместе с семейной артелью, состоявшей из четырех взрослых приказчиков и пяти мальчиков, работавших на мануфактурной фабрике.

Земляк Лягушкина мечтал купить трактир, чтобы обзавестись своим делом. Весной 1910 года Лягушкин пообещал продать ему свой трактир, и покупатель взял из банка 5 тысяч рублей — все свои сбережения. Сделку по русской традиции решили «обмыть». Лягушкин был щедрым и угощал не только земляка, но и его товарищей по квартире. Наконец он попрощался, ушел и, выждав некоторое время, вернулся. В руках у него была четырехкилограммовая железная штанга. Подкравшись к спящим хмельным сном приказчикам, Лягушкин короткими резкими ударами убил всех по очереди штангой и достал из сундука роковые 5 тысяч.

На суде убийца поведал о некоторых деталях преступления:

— Нет, Мишка, — сказал я себе, — не валяй дурака, покончи и с остальными. Ведь все они мне земляки, стало быть, и по деревне молва пойдет, да и полиции расскажут, что вот, мол, такой-то вчерась водку вместе с ними пил, и будет мне крышка. Тогда я взял свою культяпку (штангу) и прошел обратно в прихожую, а из нее сначала в одну, а потом и в другие две комнаты. Жалко было пробивать детские черепочки, да что ж поделаешь? Своя рубашка ближе к телу. Расходилась рука, и пошел я пощелкивать головами, что орехами, опять же вид крови распалил меня: течет она алыми, теплыми струйками по пальцам моим, и на сердце как-то щекотно и забористо стало. Прикончив всех, я заодно перерыл сундуки, да одна дрянь оказалась...

Наказанием Михаилу Лягушкину суд определил бессрочную каторгу, хотя в те времена и за гораздо меньшие преступления приговаривали к виселице.

ЗНАМЕНИТЫЙ НАЛЕТЧИК

Леонид Пантелеев был легендой питерского уголовного мира 1920-х годов. Имя его стало нарицательным. В организованную им банду грабителей и убийц входило около десяти человек. Налетчики, как их тогда называли, четко исполняли приказы умного и решительного главаря, благодаря чему довольно долго уходили от возмездия.

В городе у Пантелеева было много конспиративных «хаз», где он скрывался после налетов. Грабил Пантелеев главным образом врачей, адвокатов, нэпманов. Механизм ограбления был прост: налетчики звонили в квартиру, говорили, что это почтальон (курьер, клиент, пациент и т. д.), а затем под угрозой оружия забирали ценности. Если человек сопротивлялся, его оглушали или убивали.

В 1922-1923 годах в Петрограде совершалось около 40 налетов в день; из них значительная доля приходилась на банду Пантелеева. Жители города были до того напуганы, что стали устраивать у себя в квартирах электрическую сигнализацию, ложась спать, клали под подушку топор. Мало кто рисковал ходить в театр и в гости вечерней порой — грабители могли раздеть на любой улице, даже на Невском проспекте.

Пантелеев лично загубил немало душ. Так, летом 1922 года, убегая от опознавшего его человека, Ленька застрелил бросившегося ему наперерез начальника охраны Госбанка Бориса Чмутова.

Бандит торчал на глазу у города, как бельмо. Жители возмущались, Петроградский совет требовал от милиции решить наконец проблему Пантелеева. Подогреваемый звонками начальства и сыщицким честолюбием, угрозыск устроил массированную охоту за Ленькой, постепенно приближаясь к цели. Перекрывали все возможные щели. Каждый день розыска приносил новые и новые аресты наводчиков, бесчисленных сожительниц-соучастниц Пантелеева. В конце лета — начале осени 1922 года бандит уже чувствовал себя как затравленный зверь.