Знаменитые Водолеи

С точки зрения астрологии шансы переиграть Бондарчука были только у Пырьева, для которого его «именной» год Быка (1961) сулил большую удачу. Но Пырьев сам охладел к этой экранизации из-за неурядиц в личной жизни. Он тогда всерьез был увлечен молодой актрисой Людмилой Марченко (даже мечтал на ней жениться) и хотел именно ее снять в роли Наташи Ростовой. Но Марченко дала Пырьеву «от ворот поворот», после чего тот заметно утратил интерес к постановке «Войны и мира».

Что касается Ромма, то у него шансов выиграть спор у Бондарчука не было никаких. Дело в том, что молодой режиссер родился в год Обезьяны (25 сентября 1920 года, Весы-Обезьяна), а та является векторным «хозяином» Крысы. Кроме этого, решающее сражение происходило не в самое лучшее время для последней: после удачного для нее «именного» года (1960) наступил менее удачный год Быка. Зато для Обезьяны это было хорошее время. Цитирую: «Приятный год, сулящий большие перспективы. Надо только найти хорошего посредника».

Такой посредник для Бондарчука нашелся в лице министры культуры СССР Екатерины Фурцевой, а также руководителей Министерства обороны, которые совместными усилиями и сделали молодого режиссера из числа державников постановщиком «Войны и мира» (напомним, что Ромм был лидером другого течения – либерального).

А что же Ромм? Он тоже без дела не остался и впрягся в новую работу – взялся снимать остросовременное кино про ученых-ядерщиков под названием «Девять дней одного года». По словам самого Ромма, это была «картина-размышление». В ней научные поиски неотделимы от нравственных оценок деятельности человека, его ответственности за судьбы мира. Вот почему внешний фон в фильме Ромму был не очень важен (отсюда и ошибки: в реальной жизни ученый никогда не входил в реакторную зону), а важна внутренняя суть сюжета.

Этот фильм стал настоящей сенсаций: он был удостоен Государственной премии РСФСР, завоевал множество наград на различных международных кинофестивалях. Кроме этого, он стал поводом к тому, чтобы тысячи молодых людей по всей стране захотели стать учеными-ядерщиками. Например, академик Александр Румянцев (ныне он руководитель Федерального агентства по атомной энергии) пришел в эту профессию именно под влиянием фильма Ромма. По словам Румянцева: «Меня в фильме привлекли не столько перспективы науки, которых я не сознавал, сколько идея самопожертвования. В моем поколении многие пошли в науку под влиянием этого великого романтического фильма».

Однако в год выхода фильма на широкий экран Ромм вновь оказался в эпицентре грандиозного скандала, причем опять на националистической почве. Дело в том, что после того как хрущевское руководство взяло курс на поддержку Египта (с конца 50-х), советская еврейская элита стала горячо сочувствовать Израилю. На этой почве в СССР вновь резко обострилась борьба между представителями двух течений – державниками и либералами-западниками. Ромм принадлежал к последним, причем был одним из их лидеров. Вот он и решил дать бой оппонентам, хотя время на дворе было далеко не его. Читаем в гороскопе Крысы:

«В год Тигра (1962) Крысе желательно сузить сферу своих интересов и не влезать ни в какие авантюры. Не стоит вмешиваться в чужие дела и обращаться за помощью. Лучше ограничиться кругом собственных проблем и решать их своими силами».

Ромм всем этим пренебрег, что вполне объяснимо – астрология и тогда считалась лженаукой. В итоге в декабре 62-го, выступая в ВТО на творческом семинаре под названием «Традиция и новаторство», он произнес речь, где обрушил свой гнев на державников, причем не только на советских. В частности, Ромм попенял покойному П. И. Чайковскому за его увертюру «1812 год». А сказал режиссер следующее:

«Насколько я понимаю, эта увертюра несет в себе ясно выраженную политическую идею – идею торжества православия и самодержавия над революцией. Ведь это дурная увертюра, написанная Чайковским по заказу. Это случай, которого, вероятно, в конце своей жизни Петр Ильич сам стыдился. Я не специалист по истории музыки, но убежден, что увертюра написана по конъюнктурным соображениям, с явным намерением польстить церкви и монархии…»

На самом деле великий композитор абсолютно не стыдился этой увертюры, поскольку воспевал в ней не самодержавие, а патриотизм и мужество русского народа, который одолел супостата Наполеона и его многотысячную армию. Кроме этого, негоже было Ромму уличать Чайковского в приспособленчестве, поскольку сам он был не без греха: если Чайковский написал всего одну увертюру, которую можно заподозрить в конъюнктурщине, то Ромм снял несколько фильмов в угоду властям, за что и был удостоен четырех Сталинских премий. В двух из этих фильмов («Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году») фигурировал Сталин, которого теперь Ромм всячески поносил и проклинал (даже собственноручно вырезал эпизоды с его участием из своих картин).