Знамя над рейхстагом

Майор Гук со своими разведчиками, полковник Сосновский с артиллерийскими офицерами неотрывно наблюдали в стереотрубы за гремящей, извергающей снаряды, мины, фаустпатроны и пули обороной врага. На их картах появлялись все новые и новые отметки, обозначавшие до сих нор неизвестные нам огневые точки. Мы достигли своей цели: немцы посчитали вылазки нашей и соседних с ней дивизий за начало большого наступления. Это подтвердили первые же пленные, которые вскоре были доставлены на НП. По их словам, поступавшие сверху распоряжения свидетельствовали, что фашистское командование уверено: фронт перешел в наступление на Берлин.

К полудню вторая траншея была все-таки взята. На этом поставленную перед нами задачу можно было считать выполненной. Попыток продвигаться вперед мы больше не предпринимали. Впору было удержать захваченное - ведь свежие силы в бой не вводились.

Почувствовав, что мы больше не проявляем активности, немцы немного успокоились, и огонь их стал более организованным. Кстати, нам бросилась в глаза примечательная деталь: добрая половина вражеских мин, падая, не взрывалась. Раньше такого не приходилось замечать. Эта деталь лишний раз говорила: немецкая военная машина трещит по всем швам. Вот и промышленность дает очередную осечку.

К вечеру противник кое-где вытеснил нас из второй траншеи. Но не везде. А первую мы надежно держали в своих руках.

Я собрал офицеров штаба, командиров полков и приданных частей. Уточнили задачи на завтра. Каждый из присутствующих, кажется, уже наизусть знал все, что касалось неприятельской обороны. На глубине пятнадцати километров - несколько рубежей с двумя и тремя линиями траншей полного профиля, со стрелковыми ячейками, пулеметными площадками, блиндажами и ходами сообщения. На нашем направлении, кроме того, - три отсечных рубежа, каждый из которых состоит из двух траншей тоже полного профиля. Все одиночные дома приспособлены для ведения фланкирующего огня, все поселки и деревни превращены в опорные пункты.

Эту оборону предстоит прорвать на полуторакилометровом фронте и к исходу дня овладеть селением Кунерсдорф.

Разведка боем дала нам многое. Мы теперь хорошо представляли систему огня неприятеля, точно установили стык двух соединений - мотодивизии "Курмарк" и 309-й пехотной дивизии "Берлин". А стык, как известно, самое уязвимое место. Наконец, в плотных минных полях были проделаны проходы.

В первый эшелон выделялись 469-й и 674-й полки. Мы окончательно уточнили направление для каждого батальона и роты. Артюхов напомнил командирам, чтобы те проверили, во всех ли отделениях известны задачи на завтра, до всех ли они доведены бойцов. Продумано, кажется, было все, вплоть до эвакуации из траншей раненых с помощью маленьких тележек, в которые впрягались специально обученные собаки.

Итак, наступление предстояло начать до рассвета, в 5 часов по московскому времени (по местному - в 3) мощной артподготовкой. Через 30 минут намечалось поднять людей в атаку. Причем сопутствовать ей должен был необычный тактический прием: освещение переднего края мощными зенитными прожекторами. Предполагалось, что прожектора облегчат действия наших солдат и ослепят противника. Да и вообще ночью, когда люди особенно впечатлительны и восприимчивы ко всему непонятному и неожиданному, яркий, слепящий свет не мог не ошеломить оборонявшихся.

Вдоль всего готовящегося к наступлению фронта было рассредоточено 143 прожекторные установки. Четыре из них поставили в полосе нашей дивизии. Прибыли они вечером, тщательно зачехленные брезентом. Бойцы, глядя на них, голову ломали - что это за диковинная техника?

Но тайна соблюдалась строго. Ведь просочись сведения об этом к противнику, ожидаемый эффект оказался бы утраченным наполовину.

Сгустилась темная, тревожная ночь. Черный полог разрывал зеленоватый мертвенный свет немецких ракет. Шли последние приготовления к бою. Подразделения занимали исходное положение для атаки, накапливаясь в отбитых у противника траншеях. Выдвигались вперед орудия, предназначенные для стрельбы прямой наводкой. Напряженно трудились саперы. Им предстояло между проволокой и густо разбросанными спиралями Бруно проделать по крайней мере по два прохода на каждую роту. А главное, требовалось проложить много новых проходов для пехоты и танков через минные поля.

Немцы не прекращали методичного огня по нашему переднему краю. Не обращая внимания на обстрел, саперы ползли от мины к мине, отыскивая и обезвреживая их на ощупь. Вспыхивала ракета, и бойцы замирали, вдавливаясь в землю. Свет гас, и они снова быстро и безошибочно работали чуткими пальцами. О том, с какой нагрузкой шла эта ювелирная, смертельно опасная работа, может сказать такой факт. Рядовой Лавренев за ночь проделал три прохода в проволочных заграждениях и обезвредил 500 мин. Всего же саперами было извлечено 9 тысяч противопехотных и противотанковых мин. Воткнутые ими в землю флажки ограждали пути, по которым бойцам предстояло идти в атаку.