Знамя над рейхстагом

Но как тут проведешь четкую грань между риском, необходимым для выполнения боевого задания, и риском неоправданным? Граница эта весьма условна.

Чупрета быстро добрался до КП Плеходанова. Прикинув на месте, оба пришли к выводу, что лучший пункт для корректировки огня - городская ратуша. Она находится на самом высоком месте и сама по себе выше других домов. Одна беда - здание это пока что в расположении противника.

Чупрета и Плеходанов - люди молодые, отчаянные - быстро столковались друг с другом. И вот уже, сев в автомобиль вместе с Чупретой, Плеходанов приказал шоферу гнать по улице, занятой противником. Немцы поначалу растерялись. Как-никак машина-то была германская - что-то вроде "опель-капитана". Когда они спохватились и послали несколько фаустпатронов вслед, было уже поздно. "Опель" развернулся у ратуши, и весь его экипаж бросился к дверям. Один-единственный солдат, охранявший помещение, не успел сделать выстрела - с ним сразу же было покончено. Через несколько минут радио понесло команды на огневые позиции артиллеристов и минометчиков. Попытки немцев ликвидировать наблюдательный пункт, оказавшийся в их расположении, ни к чему не привели. Маленький гарнизон ратуши хорошо забаррикадировался и метко отстреливался.

Пустить же против него более или менее значительные силы немцы не могли - им было не до этого.

674-й полк нажимал с фронта. Два других давили с флангов. И хоть в самом Кунерсдорфе нам приходилось биться за каждый дом, каждый подвал, способность противника к сопротивлению таяла. А тут еще с юга подоспели переправившиеся через речку танки 9-го корпуса. На подходах к городу гитлеровцы пытались остановить их огнем фаустпатронов, но безуспешно.

Тридцатьчетверки появились на улицах. С ходу было организовано взаимодействие между танкистами и пехотинцами. Стрелки повели охоту за фаустниками, которые могли на нешироких улицах нанести большой урон боевым машинам. Танки сокрушали каменные дома, превращенные в огневые точки, выкуривали оттуда эсэсовцев.

Не выдержав, противник начал отходить из города к лесистым холмам. Но путь ему перекрыли танки 23-й бригады, успевшие завершить свой обходный маневр. Гусеницами и огнем уничтожали они эсэсовцев, пытавшихся пробиться к сулившему спасение лесу. Во взаимодействие с танкистами вступил полк Мочалова. Добраться до раскинувшихся на склонах дубрав удалось немногим.

В 9 часов, через полтора часа после начала боя, уцелевшие в городе неприятельские группки стали сдаваться в плен. К 11 часам Кунерсдорф был полностью в наших руках. А еще через два часа прекратили сопротивление и гитлеровцы, которым все же удалось прорваться к лесным опушкам...

Помню, как двенадцатилетний воспитанник комендантского взвода Коля привел на КП взятого в плен немца. Пленный был здоровенным, долговязым детиной - Коля не доставал ему и до груди. Но держался мальчик с отменной серьезностью. Сжимая в руках автомат и изредка подталкивая пленного, он по-хозяйски покрикивал: "Ну, иди ты, фриц!"

Помню, как под свежим впечатлением офицеры в штабе говорили о героях минувшего боя. О младшем лейтенанте Чурсине, который под огнем пулемета выводил расчет сорокапятки на прямой выстрел. И пулемет был уничтожен. О командире взвода старшем сержанте Князеве - он забросал гранатами засаду фашистов, а потом с пятью бойцами из пулемета и автоматов уложил 36 врагов и 20 взял в плен. О санинструкторе сержанте Сорокине, несколько раз переплывавшем реку и вынесшем с поля боя 30 раненых. О братьях Рубленко Григории и Анатолии. Григорий был лейтенантом, командиром минометного взвода. Анатолий же, младший по возрасту, стал уже старшим лейтенантом и возглавил, роту 120-миллиметровых минометов. Оба брата сражались как настоящие герои...

Бой за Кунерсдорф был очень тяжелым. Укрепился здесь противник не хуже, чем на Одере. К встрече с нами он успел хорошо подготовиться, получить пополнение. Сумей мы выйти к городу в первый день наступления, как это предусматривалось планом, трудностей, наверное, было бы меньше.

Всего в этом бою гитлеровцы потеряли свыше тысячи человек убитыми и ранеными. 263 солдата и офицера мы взяли в плен. Путь к Берлину в нашей полосе наступления был, по существу, открыт. Но и дивизия понесла немалые потери. Нам требовалось "залатать дыры", дать людям хотя бы небольшой отдых. Но бойцы, несмотря на усталость, несмотря ни на что, говорили: "Скорее бы на Берлин!"

В Берлине

Вторжение

Немцы тщательно подготовили Берлин к обороне. Он был превращен в сильнейший укрепленный район. Его опоясывали три рубежа: внешний, внутренний и городской. Столица делилась на восемь расположенных по окружности секторов обороны. Девятый сектор охватывал самый центр. В нем находились здания главнейших государственных учреждений.