Знание-сила, 1997 № 02 (836)

В 1931 году Б. П. Токин, бывший тогда директором Биологического института имени К. А. Тимирязева, пригласил Бауэра для организации лаборатории общей биологии и разработки проблем теоретической биологии. В этом институте работали видные ученые: С. М. Гершензон, М. М. Камшилов, М. С. Мицкевич, А С. Серебровский, X. С. Коштоянц. Непосредственно с Бауэром работали протистолог А. М. Лунц, зоолог А. М. Грановская, физиолог В. А. Мужеев, биохимик С. Д. Борздыко, иммунолог А. Г. Филатова.

В 1934 году в Ленишраде создается Всесоюзный институт экспериментальной медицины (ВИЭМ). Бауэр был приглашен в него для организации отдела общей биологии.

Э. С. Бауэр установил тесную связь с выдающимися физиками А. Ф. Иоффе, Н. Н. Семеновым, Я. И. Френкелем. В Физико-техническом институте проходили совместные семинары физиков и биологов. Так, Я. И. Френкель делал доклад о злокачественных опухолях и о действии на ткани ионизирующих излучений.

В 1935 году выходит в свет главный труд Э. С. Бауэра «Теоретическая биология». В 1925 году в семье Бауэров родился сын Михаил, в 1934 — сын Карл.

«На квартире Бауэров в редкие часы отдыха собирались друзья по науке. Музицировали. Я. И. Френкель и Ст. Бауэр играли на скрипке. Э. Бауэр аккомпанировал на фортепьяно или также играл на скрипке...» Эта идиллическая картина из воспоминаний Б. Л. Токина о Бауэре, конечно, не отражает трагического содержания тех дней. Эрвин и Стефания Бауэры приехали в Советский Союз в 1925 году в период удивительного, парадоксального расцвета естественных наук в стране. (Гуманитарные науки были задавлены еще при жизни Ленина и по его инициативе.) Этот расцвет был очень кратким, с 1925 по 1929 год. В это время формируются и расцветают научные школы физиков А. Ф. Иоффе, Н. Н. Семенова, Л. И. Мандельштама, Д. С. Рождественского, химиков А. Е. Чичибабина, В. Н. Ипатьева и Н. Д. Зелинского, математика Н. Н. Лузина, биологов Н. К. Кольцова, Ю. А. Филипченко, Н. И. Вавилова, А. А. Ухтомского, И. П. Павлова. Создает свою школу В. И. Вернадский...

После трудных лет мировой и гражданской войн, после революции начался переход к мирной жизни и нэпу. Носители духа науки и просвещения, прогрессивные интеллигенты дореволюционного времени и их молодые ученики, с огромной энергией и страстью устремились к прерванным занятиям. Можно представить себе, как воспринял этот дух энтузиазма коммунист-эмигрант Э. С. Бауэр. Тем более, что в чужой стране неизбежно долгое время не видны сложные взаимоотношения и проза жизни.

А тем временем все более тягостным становилось партийное руководство наукой. В 1927 году началась борьба с «меньшевиствующим идеализмом». В 1929 году арестован и затем сослал выдающийся генетик С. С. Четвериков. Были арестованы выдающиеся экономисты Чаянов и Кондратьев. Арестована большая группа крупнейших инженеров («шахтинское дело»).

Наиболее тяжелый период начался после убийства С. М. Кирова 1 декабря 1934 года. И особенно трудной была ситуация в Ленинграде, куда в 1934 году переехали из Москвы Бауэры. Еще продолжалась интенсивная работа. Шли дискуссии на конференциях и семинарах, но каждый день появлялись известия о новых арестах и ссылках.

Истинный террор (террор по-гречески — ужас) начался в 1937 году. Эрвнн и Стефания Бауэры были арестованы днем, на работе. И никогда более не видели друг друга и своих детей. Возможно, что их арестовали именно как венгерских коммунистов — Сталин проводил тогда уничтожение нашедших пристанище в СССР членов III Интернационала, немцев, поляков, венгров и всех прочих. Уничтожение лучших людей страны, как и полагается в социалистическом государстве, было плановым. Были определены «контрольные цифры» — число подлежащих уничтожению людей в данной области, городе, республике. Поощрялось перевыполнение этих планов.

Среди десятков тысяч жертв этого ужаса были Э. Бауэр и Стефания Сциллард- Бауэр.

Судьба детей Бауэров, Михаила и Карла, родившихся в 1925 и 1934 годах, тоже типична для того времени террора и геноцида. Тогда существовали специальные бригады активистов-комсомольцев, которые отлавливали оставшихся после арестов детей и помещали их в «Детприемники НКВД». Мише было двенадцать лет, Карлу — три года. Когда за ними пришли, Миша взял брата на руки. После месяца содержания в детприемнике их под охраной отвезли в специальные детские дома в Ивановской области. Детей, по принятым правилам, разлучили и поместили в разные детские дома в разных городах. Система была продумана. И бесчеловечна. И казалась непреодолимой. Как удалось Мише добиться перевода младшего брата в детский дом города Шуи, где был и его детдом? Он писал письма в разные места, и его просьбу удовлетворили. Он говорит, что всюду были хорошие люди. Миша стал навешать младшего брата, как мог, утешал и согревал его. (Чем мог он утешить, сам безутешный?)