Знание-сила, 1997 № 05 (839)

В экспедициях, как известно, люди познаются быстро. Во время двухлетнего плавания на «Заре», во время зимовок и санных путешествий у Толля сложилось самое лучшее мнение о молодом, незнакомом с Арктикой лейтенанте.

«Наш гидрограф Колчак не только лучший офицер, но он также любовно предан своей гидрологии,— записывал в дневнике Толль.— Эта научная работа выполнялась им с большой энергией, несмотря на трудность соединить обязанности морского офицера с деятельностью ученого».

На собачьих упряжках, при жестоких ветрах и морозах, они вдвоем прошли по Таймыру пять сотен верст. «Гидрограф бодрее,— признавался в дневнике Толль,— он сохранил достаточно энергии, чтобы дойти сюда, в то время как я готов был сделать привал в любом месте».

Главной целью экспедиции Толля был поиск неведомой Земли Санникова, которую видели якобы многие путешественники и даже наносили на карту к северу от Новосибирских островов. Однако поиски таинственной Земли с борта судна закончились, к сожалению, безрезультатно из-за частых туманов и сложной ледовой обстановки.

Осенью 1901 года «Заря» встала на зимовку у острова Котельного, в лагуне Нерпалах. А весной 1902 года Толль решился на отчаянный шаг. Во главе маленького отряда он уходит к острову Беннетта. Может быть, оттуда, с высоких ледниковых вершин, удастся увидеть желанную Землю Санникова? Хотя бы увидеть!

Их было четверо: Эдуард Васильевич Толль, астроном и магнитолог Фридрих Георгиевич Зееберг, а также промышленники-каюры Николай Дьяконов и Василий Горохов. У них две собачьи упряжки, легкие байдарки для переправ через разводья и запас продовольствия на два месяца. Летом, освободившись из ледового плена, «Заря» должна была подойти к острову Беннетта и снять людей. Но ледовая обстановка в том году оказалась, к несчастью, исключительно тяжелой.

Буквально на последних крошках угля «Заря» все-таки дошла до бухты Тикси, а отсюда участники экспедиции через Якутск и Иркутск отправились в Санкт- Петербург.

Анна Васильевна Тимирева

Отряд Толля, согласно договоренности, должен был с Беннетта вернуться на остров Новая Сибирь — здесь его дожидалась вспомогательная партия. Но в конце декабря, когда экипаж «Зари» уже вернулся по домам, никаких известий от Толля по- прежнему не было.

Продовольствие у отряда кончилось еще в августе, оставалось немного шансов, что люди еще живы. Возможно, впрочем, что они сумеют прокормиться охотой, но так или иначе ясно было одно — отряду необходима помощь. В Академии наук, в Географическом обществе один за одним обсуждались различные варианты спасения или помощи.

Предполагалось, например, будущим летом вновь отправить «Зарю» к острову Беннетта. Но этот вариант был явно невыполним: доставить уголь в Тикси — десятки тонн! — было, конечно, невозможно. Транспорт ведь был единственный — оленьи да собачьи упряжки. А кроме того, потрепанный корпус «Зари» не выдержал бы, наверное, новой встречи со льдами. Другого же судна в Арктике в те времена просто не было.

Положение казалось безвыходным, однако Колчак предложил до безумия смелый план — отправиться к острову Беннетта на простом весельном вельботе!

«Предприятие это было такого же порядка, как и предприятие барона Толля, но другого выхода не было,— рассказывал на допросе Колчак.— Академия дала мне полную свободу и обеспечила меня средствами и возможностью это выполнить. Тогда я в январе месяце уехал в Архангельск, где выбрал себе четырех спутников из мезенских тюленепромышленников».

А. В. Колчак, Н. Н. Коломейцев и Ф. А. Матисен у яхты «гЗаря»

Никто и никогда не отваживался плавать на небольшом вельботе по Ледовитому океану.

Несколько лет назад мне удалось обнаружить в архиве рапорт Мезенского исправника, датированный 29 января (11 февраля) 1903 года: «Имею честь донести, что лейтенант господин Колчак прибыл в Мезень в 9 часов вечера 27-го числа...».

Рапорт этот слишком многословен, чтобы цитировать его целиком. Но меня (как и мезенского исправника) поразили тогда энергичные действия Александра Васильевича.

Впрочем, судите сами: от Архангельска до Мезени около трех сотен верст, на лошадях по зимнику — дорога изматывающая. Но Колчак, как свидетельствует рапорт, провел в Мезени, несмотря на усталость, всего три часа. В полночь, переговорив коротко с промышленниками, он выезжает в Долгощелье — еще сотня верст. Здесь снова короткие переговоры, а утром, вернувшись из Долгощелья, Колчак тут же отправляется в обратный путь.

Четырнадцатого февраля он возвратился в Архангельск, семнадцатого — в Петербург, а через пять дней, заказав дополнительное снаряжение, сразу же выехал в Иркутск.