Знание-сила, 1997 № 05 (839)

«Я по телеграфу обратился в Академию наук с просьбой вернуть меня в Морское ведомство и обратился в Морское ведомство с просьбой послать меня на Дальний Восток, в Тихоокеанскую эскадру для участия в войне». Тоже показательный штрих — не правда ли?

Академия наук не хотела его отпускать, но Колчак обратился напрямик к Великому князю, который курировал Морское ведомство, и все-таки добился своего.

Теперь оставалось только одно — определить, наконец, свою личную жизнь. Невеста, кажется, уже устала ждать. Она приехала на берег Ледовитого океана (на мыс Святой Нос), чтобы встретить своего суженого. Мужественная женщина!

В марте в Иркутске сыграли свадьбу, причем шафером Колчака стал боцман Бегичев — сословных предрассудков, судя по всему, у будущего адмирала не было.

В Порт-Артур, кстати сказать, они тоже отправились вдвоем. Колчак был назначен вахтенным начальником на крейсер «Аскольд», а Бегичев — боцманом на миноносец «Бесшумный».

Как вы помните, еще в спасательной экспедиции Колчак заболел суставным ревматизмом, но он, несмотря на болезнь, по- прежнему инициативен. Лейтенант принимает участие в разработке плана прорыва блокады в Порт-Артуре, пытается использовать керосиновые гранаты для поджога японских укреплений.

Командуя эсминцем «Сердитый», Колчак поставил минную банку, на которой подорвался японский крейсер. Его награждают орденом Святой Анны IV степени с надписью «За храбрость». А война тем временем уже катится к концу — бесславному для царского правительства концу.

Годы спустя — уже на допросе — Колчак будет с горечью говорить о падении Порт-Артура, о трагедии последних защитников его: «После того, как был июльский неудачный бой и неудачный прорыв во Владивосток, началась систематическая планомерная осада крепости и центр тяжести всей борьбы перенесся на сухопутный фронт... Все время я принимал участие в мелких столкновениях и боях во время выходов. Осенью и я перешел на сухопутный фронт,... командовал там батареей морских орудий... На этой батарее я оставался до сдачи Порт-Артура, до последнего дня, и едва даже не нарушил мира, потому что мне не было дано знать, что мир заключен».

«Я жил в Порт-Артуре до двадцатых чисел декабря, когда крепость пала,— продолжает Колчак.— Когда была сдача крепости, я уже еле-еле ходил ... так как у меня развился в очень тяжелой форме суставный ревматизм. Я был ранен, но легко, так что это меня почти нс беспокоило, а ревматизм меня совершенно свалил с ног. Эвакуировали всех, кроме тяжелораненых и больных, я же остался лежать в госпитале в Порт-Артуре. В плену японском я пробыл до апреля месяца, когда начал уже несколько поправляться. Оттуда нас отправили в Дальний, а затем в Нагасаки... И я вместе с группой больных и раненых офицеров через Америку отправился в Россию. Это было в конце апреля 1905 года... В Петрограде меня сначала освидетельствовала комиссия врачей, которая признала меня совершенным инвалидом».

Четыре месяца отпуска дали ему возможность подлечиться, окрепнуть и вернуться постепенно к довоенному образу жизни. Но забыть войну, позор Порт-Артура было для него невозможно.

«После того, как наш флот был уничтожен... во время несчастной войны,— говорил на допросе Колчак,— группа офицеров, в числе которых был и я, решила заняться самостоятельной работой, чтобы... в будущем загладить тот наш грех и возродить флот на началах более научных, более систематизированных, чем это было до сих пор... Нашей задачей явилась идея возрождения нашего флота и морского могущества».

Вначале был организован полуофициальный военно-морской кружок, на одном из заседаний которого Колчак выступил с докладом: «Какой нужен России флот?»

«России,— говорил он,— нужна реальная морская сила, на которой могла бы быть основана неприкосновенность ее морских границ и на которую могла бы опереться независимая политика, достойная великой державы».

Колчак, кстати сказать, заботился не только о военном флоте; по его инициативе и под его руководством строились ледокольные пароходы «Таймыр» и «Вайгач», которые впервые прошли по трассе Северного морского пути — из Тихого океана в Атлантический.

Когда началась мировая война, Колчак сразу же проявил себя как деятельный и храбрый человек. В феврале 1915 года, командуя четырьмя миноносцами, он расставил на подходах к Данцигской бухте около двухсот мин, на которых подорвались четыре германских крейсера, восемь миноносцев и одиннадцать транспортов; а позже лично руководил высадкой морского десанта на Рижском побережье — в тылу у немцев.

Колчак был представлен к ордену Святого Георгия IV степени, назначен командиром минной дивизии и произведен в контр-адмиралы. А летом 1916 года он уже командует Черноморским флотом и произведен в вице-адмиралы.

Судя по всему, Александр Васильевич исповедывал явно демократические принципы. Достаточно сказать, что он торжественно перенес на Севастопольское кладбище останки прославленного революционера лейтенанта Шмидта, расстрелянного в 1906 году на острове Бсрезань.