Знание-сила, 1998 № 02 (848)

В отчетном периоде Иран находился не в центре Азии, а на западной периферии не существующего ныне материка Восточная Гондвана. Этот материк включал в себя нынешние Австралию,' Антарктиду, Новую Зеландию, Новую Гвинею, а также большую часть современной Азии, за исключением Сибири. Сибирь тогда находилась примерно на экваторе, между Западной и Восточной Гондванами.

Западная Гондвана стремительно (для материка, со скоростью 15—19 сантиметров в десять лет) приближалась к Восточной. Сама Западная Гондвана состояла из Южной Америки, Африки, южной и центральной Европы, а также небольших кусочков Европы западной и Америки Северной.

Встреча обеих Гондван намечалась в середине кембрия, и туда мы еще успеем. (Поскольку центр будущей объединенной Гондваны находился в Индии, материк получил свое название по народу гонды, населяюшему теперь центральную часть этого полуострова.) Временное воссоединение Гондван было не менее значимым, чем временное воссоединение Украины и России. В этой связи стоит отметить, что территории будущих Киева и Москвы в кембрийском периоде находились близ Южного полюса на материке Балтия. Если бы положение материков на планете оставалось неизменным, то ссылали бы из Сибири в Москву, а не наоборот, а правительственные дачи омывались бы теплым таймырским морем.

Однако вернемся из теплой Сибири и холодной Балтии на территорию (точнее, акваторию) тогдашнего умеренного Ирана. С одной, западной стороны он находился под влиянием силы Кориолиса, которая выносила богатые биогенными веществами глубинные слои океанических вод. (В современном мире подобное явление происходит у тихоокеанских берегов Южной Америки.) С другой, восточной стороны иранская часть Гондваны испытывала растяжения. Там образовывались мелководные моря, сходные с нынешним Красным морем, которое расширяется благодаря расхождению Африки и Аравийского полуострова.

С близлежащей суши в эти моря сносились продукты выветривания, которые тоже содержали изрядное количество биогенов. Биогенные вещества поступали в эти мелководные моря и...

Согласно распространенной гипотезе, там-то и осуществлялся откорм и расцвет кембрийских организмов, давших первую вспышку разнообразия древней жизни. Сейчас на месте этих бассейнов вздымается хребет Эльбурс, куда нам и надо попасть, чтобы увидеть эту вспышку своими глазами.

В праздничную пятницу, когда все выезжают на загородную прогулку, из города к ближайшей речке движется вереница микроавтобусов и небольших грузовичков: иначе все свое семейство не вывезти. Семьи размером в одну жену перемещаются на одном мотоцикле без коляски: впереди ребенок постарше, затем муж, двое более мелких детей и жена — замыкающая. Улицы и четырехрядные шоссе забиты машинами в семь- восемь потоков. Таковы видимые результаты демографических последствий исламской революции: менее чем за двадцать лет население страны возросло более чем в два раза. А что еще делать с двумя-тремя, иногда даже четырьмя женами, если почти единственное развлечение — это пятничный кебаб на берегу речки? Но вероятно, что и жены станут вскоре неоправданной роскошью, поскольку жениться в очередной раз можно только по представлению справок, подтверждающих способности мужа обеспечить семью. Средняя же зарплата по стране за революционные годы упала в пять раз, и нередко люди вздыхают по прекрасным временам правления шаха, когда все у всех было. Даже вареные бараньи головы были пищей для бедных, а не изысканным лакомством в лучших ресторанах.

В такой ресторан меня, как руководителя экспедиции, повезли завтракать. Остальные члены экспедиции, Представляющие более западные страны, вежливо отказались. Ничего особенно страшного в отдельно сервированных языках, копытцах и жирном супе из требухи не оказалось, и бараньи глазки отнюдь не выглядывали грустно из тарелки, как предполагали мои коллеги. Чай был подан из настоящего самовара, который по- персидски называется «самовар», так же как сам чай по-русски — это «чай»: наглядный пример живого языкового обмена культур.

Итак, мы вырвались за пределы безграничного Тегерана и вскоре оказались у нашей цели, на северном склоне хребта Эльбурс. До горного аула Далир, вознесшегося на высоту в две тысячи метров, мы добрались на джипе. Выше проезжей дороги не было, поэтому после скорых переговоров со встретившими нас благословением местными жителями, мы получили мулов, лошадей и парнишек-погонщиков. Взгромоздившись на кучу из кошм и водрузив ноги на хуржины, мы под звонкое прицокивание языков погонщиков за полтора часа оказались у цели. За все время пути, несмотря на его заметную крутизну в прямом смысле этого обиходного ныне слова, только один человек, причем местный, свалился с резво рванувшего мула. Нас, впервые оказавшихся верхом, и поэтому намертво вцепившихся в гриву, кошмы и повод всеми конечностями, можно было уронить только вместе с животным.