Знание-сила, 1998 № 02 (848)

Россия любит чернуху, но не меньше любит ее ругать, сетуя на засилье чернухи в СМИ. Но сетуя на нее, ее же и смакуют. Оптимизм понимается как простой недостаток информации, а жизнь в действительности устроена по-черному.

Так, некоторые объясняют генезис постперестроечной чернухи следующим образом. У русской литературы есть давнее тяготение к реализму, но полный реализм в советское время был невозможен из-за цензуры. Когда цензура пала, реализм и правда искусства возобладали, получилось, мол, то, что получилось. (Читай: чернуха — перманентная норма.) В этом есть известная доля самолюбования. Как у Н. Гоголя: «Ты полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит!» •

РАКУРС

Ирина Прусс

Анекдот умер?

Да здравствует анекдот!

Один из показателей тихого умирания жанра — вдруг возбудившийся интерес к нему множества исследователей: выпускаются академические (и просто для чтения в транспорте) сборники анекдотов с солидными комментариями и без оных, одна научная статья на эту тему сменяет другую, рассматриваются лингвистические, психологические, социологические их характеристики, умами разных специалистов создается общая теория анекдота и изучаются его место и функции в русской культуре. Выходят уже и книги, посвященные сему не оставляющему равнодушным русского человека предмету; из самых последних — книга А. В. Дмитриева «Социология юмора. Очерки». Обычно такая ученая суета происходит вокруг объекта, который недавно приобрел некую стабильность, «статуарность» и потому стал более удобен для изучения, но менее жизнеспособен.

А ведь еще недавно способность порождать именно такую точную, хлесткую, искрометную реакцию на важнейшие события была вполне заслуженным (в отличие от многих других) поводом для национальной гордости великороссов. Я это осознала, когда мой друг чех поделился со мной своей печалью: у них очень мало своих шуток («втипов»), не умеют их придумывать, импортируют из СССР. И тут же рассказал «шутку» о генеральном секретаре Гусаке, которого случайно в Москве подключили не к той компьютерной программе; вместо того, чтобы открывать очередной партийный пленум, он стал ползать по площади и, воображая себя луноходом, собирать камни. Смешно? Сейчас мне не кажется, что очень уж смешно, но тогда, помню, мы смеялись долго и самозабвенно.

Кстати, А. Дмитриев объясняет это вполне научно, опираясь на разные теории разных отраслей знаний. С психологической точки зрения, говорят исследователи, юмор — одна из форм завуалированной или переключенной агрессии, вместо ненависти к дуракам юмор позволяет ощутить превосходство над ними, юмор абсурда выступает против общепринятой логики и заведенного порядка, в то же время не нарушая их. Одни зарубежные авторы приравнивают юмор анекдотов к искусству, другие — к алкоголю, но никто из них не оспаривает его способность предупреждать и ослаблять межличностные и межгрупповые конфликты. Так что чехи, хохоча над нами придуманным анекдотом о Гусаке и дистанционном управлении из Москвы, явно «сбрасывали» свою агрессию против нами же заведенных порядков, впрочем, не нарушая их. С тех пор как за анекдоты перестали сажать, таким же комфортным образом «сбрасывало» агрессию против режима население шестой части суши.

С социологической точки зрения, юмор играет интегрирующую и дезинтегрирующую роль в обществе. Интегрирующую, потому что пробуждает и укрепляет групповую солидарность: люди охотно делятся друг с другом не только горем, но и смехом; смех привлекает не вовлеченных в разговор людей, которые хотели бы присоединиться к веселой компании. Эмоциональная солидарность, говорит автор книги, способствует усвоению групповых норм поведения.

Но у каждого типа анекдотов своя аудитория, и тут смех разъединяет, «дезинтегрирует» общество, указывая границы «своих» (например, любителей соленого армейского юмора или изысканных абстрактно философичных интеллигентских анекдотов) от «чужих», смех становится знаком и инструментом структурирования общества, как и одежда, речь, повадки. Многие анекдоты и шутки, вроде перевранных топонимов или названий музыкальных групп, вообще понятны только определенному кругу людей.

Все сходятся на том, что чувство юмора — показатель здоровой психики. Исследования утверждают, что его наличие или отсутствие никак не связано с уровнем образования: и крестьянки смеяться умеют.