Знание-сила, 1998 № 03 (849)

Замки, башни, виллы в стиле готики, барокко и ампира. Чего только не строят «новые русские»! Мы изумляемся псевдостилям и... не знаем, что это — в который ух раз! — в нашем ландшафте материализуется очередной мираж счастья.

Хорошо известно, как влияет громадная территория России на характер и мирочувствие русского человека. По этому поводу много писали уже историки прошлого века. Гораздо реже речь заходит на тему прямо противоположную: как сам человек влиял на свое природное окружение, как он осваивал окружающее пространство. Осваивал в широком смысле слова — и хозяйственно, и психологически, и идейно, и художественно. Наверное, небезынтересно было бы написать особую историю пространственных образов России. Ведь есть же социальная, политическая история, есть история войн и классовой борьбы!

Когда созреет «чудесное яблоко»?

Думаю, у народа нашего особые отношения с пространством и особый дар освоения земли. Русский крестьянин в результате своей обычной хозяйственной деятельности .окультурил за несколько столетии огромный по протяженности ландшафт, оформил его и превратил в единственный в своем роде парк. Тот самый живой русский пейзаж, который и сегодня, после целой эпохи деградации и варварского разрушения, «говорит» о России красноречиво и достаточно полно. И здесь нет никакого преувеличения — еще в прошлом веке поведали нам о рукотворной красоте русского ландшафта художники-пейзажисты, открыв поэзию обычных полей, лугов, лесных опушек и проселков.

Однако, возможно, для русского крестьянства соблазн красотой земли был сопряжен с неизбывным утопизмом, бесконечными мечтаниями о каком-нибудь Апоньском царстве, Беловодье, о «волной земле и водном лесе». Само пространство русского пейзажа, которое дышит тишиной и покоем, подсказывало идею земного рая. У Левитана в его «Над вечным покоем» это выражено особенно исчерпывающе. Но и за несколько веков до Левитана сочинители древних Измарагдов, описывая царство небесное, обращались к тем же образам русского пейзажа. Разумеется, в реальной жизни о тишине и покое говорить не приходится. Вот и выходит неразрешимое противоречие между возвышенными образами «говорящего» (точнее, «зовущего», «влекущего» к тишине и покою) ландшафта и мучительной жизнью, протекавшей в этом ландшафте. Думаю, ответом было укоренившееся в сознании представление о потерянном рае, который можно вернуть.

С течением времени постепенно менялись обстоятельства и условия жизни, неизменным оставалось в крестьянском сознании упование обрести утраченный рай. Такова основная и, пожалуй, единственная тема картин, например известного крестьянского художника Ефима Честнякова. Вспомним хотя бы его удивительное «Чудесное яблоко», которым можно накормить всех. В XX веке, в пору наших великих потрясений, в глухой костромской деревне человека манили миражи счастья так же сильно, как сто, двести и более лет назад.

Недаром же так любима была знаменитая легенда о граде Китеже, Городе Всеобщего Благоденствия и Счастья, скрывшемся на дне озера Светлояр. Для России все эти сны наяву и поэтические видения куда как реальны и значимы. На мой взгляд, они-то и составляют ту атмосферу, в которой на нашей земле творится история.

Счастье как всенародный праздник.

Накануне петровских реформ наиболее духовно чуткие люди, предчувствуя очередное крушение, пытались рассеять миражи и грезы и вернуть народ на грешную землю. Такие попытки можно увидеть в росписях ярославских храмов второй половины XVII века. Здесь впервые в русском искусстве появляются сюжеты, рассказывающие историю жизни первых людей в раю.

1. Беседка в Знаменском Райке

2. Богородицкий парк, акварель А. Т. Болотова

3. Я. Леду. «Глаз, отражающий интерьер театра»

4. Поклонение «Золотому истукану». Фреска ярославской церкви Иоанна Предтечи в Толчкове

Колоннада Аполлона в Павловске. Архитектор Д. Кваренги

На роскошной паперти храма Иоанна Предтечи в Толчкове (строительство началось за год до рождения Петра I) изображены Адам и Ева вместе с Всемогущим Богом, их Отцом и Создателем. Вот Бог как Отец наказывает ослушавшихся, согрешивших людей изгнанием из рая. Отныне человек будет жить не в раю, а на грешной земле... А затем на сводах церкви разворачиваются картины апокалипсиса. Они напоминают зрителю, в чьих руках его судьба, судьбы мира и человечества. И при каких обстоятельствах человечество вновь обретет утерянный рай — Новый Иерусалим. Об этом говорится не потому, что об этом забыли. Об этом помнят и знают, но верить начинают по-иному.