Знание-сила, 1999 № 02-03 (860,861)

?- Поскольку Запад может себе позволить выделять большие средства на охрану природы, в своей работе вы, конечно, делаете ставку на иностранные фонды. Но, насколько я знаю, западные фонды нам не верят, им спокойнее создавать в России свои представительства. Инвесторы ищут способы, как себя обезопасить, и под этим предлогом у нас плодятся все новые и новые бюрократические структуры. Они мешают созданию гражданского общества в России. Вы сталкиваетесь с подобными трудностями?

– Вот только перед вашим приходом мы три часа заседали, пытаясь «отбиться» от создания очередной такой организации-посредника. Кажется, нам удалось посеять сомнения в ее необходимости у большинства представителей не только таких демократичных государств, как Нидерланды, Дания и страны Скандинавии, но даже у таких консерваторов, как швейцарцы. Никто не спорит, что работа с иностранным инвестором, безусловно, требует какой-то профессиональной бюрократии, действующего факса, приличного офиса, электронной почты. Но мы стараемся убедить наших доноров сотрудничать с организациями, уже выросшими у нас в стране, с теми, кто действительно делает дело, а не создавать еще одного посредника, который к тому же будет собирать у себя все приходящие к нам деньги. Мы можем доказать, что недоверие их надуманное. Вот, пожалуйста, в Москве, прямо в штате Центра охраны дикой природы работает английский специалист Джонатан Радж, который в чем-то перенимает наш опыт, чему-то нас учит, мы делаем совместные проекты, и никакие посредники никому не нужны.

?-Я знаю, что вы из тех людей, кто всегда бывает собой недоволен, но все же, что бы вы расценили как положительный результат в этой очень неблагодарной работе?

– Говорить, что побед нет совсем, было бы неправильно. Ну, например, отмена строительства высокоскоростной магистрали Москва – Петербург. С одной стороны, у правительства просто на нее нет денег, но с другой стороны, не так уж это все просто, и на исход всей этой эпопеи, безусловно, повлияла деятельность коалиции, сформированной при нашем живейшем участии.

Очень важно, что почти все скандинавские лесозаготовительные компании отказались покупать несертифицированный лес из «зеленого пояса» Фенно Скандии, то есть с северо-запада России.

Хотя скучно говорить о нашей каждодневной чиновничьей бумажной деятельности, но ведь мы добиваемся того, чтобы зарубежные фонды считали работу в России одной из главных своих задач. Не только Центр получает фанты, деньги попадают в заповедники, в национальные парки, в заказники, и люди в какой-то мере имеют возможность работать по-новому.

?- При том что государство выделяет около 25 процентов от необходимого финансирования и в заповедниках нет даже бензина, чтобы охранять территорию, о каких инновациях может идти речь? Что реально могут сделать люди на выделяемые вами деньги. если не на чем добраться до экспериментальной площадки?

– Нужно обсуждать отдельно каждый проект, потому что всюду свои сложности и особенности. Есть, например, двенадцать так называемых модельных «школьных» проектов, по которым заповедники работают с местными школьниками. Есть в том числе и специальный проект по Кружку юных биологов зоопарка, который, кстати, далеко не у всех вызывает понимание: зачем вкладывать немалые деньги в московский биологический кружок, когда столько трудностей в регионах. Но этому кружку уже больше семидесяти лет, и наша история показала, что у руля заповедного дела нередко стояли биологи, вышедшие из КЮБЗа. И сегодня, как никогда, имеет смысл позаботиться о тех, кто после нас сядет в наши кресла.

Теперешним юным биологам мы даем возможность в течение пяти – шести лет поработать с экспедициями кружка в самых разных заповедниках России, чтобы, когда они вырастут и придут в охрану природы, ясно представляли себе, что это такое. От их компетентности будет зависеть, выживем мы все или нет.

ПОСЛЕ ВЕРНИСАЖА

Наталия Федотова

Все начинается с детства