Знание-сила, 2000 № 04 (874)

Это не так. Главное – скончалось тоталитарное государство. Люди перестали бояться, избавились от двоемыслия, могут свободно обсуждать что угодно, критиковать кого угодно. Это трудно переоценить. Это – залог дальнейшего развития России.

Пока население особо ценит свободы вполне определенные: освобождение от товарного дефицита; свободу торговли; возможность покупать и продавать жилье; право работать в трех местах или не работать вообще. Но туг же люди вспоминают и то, что они утратили: право своевременно получать зарплату, бесплатно лечиться и так далее… 70 процентов опрошенных считают, что потеряли больше, чем приобрели.

Сейчас мы находимся на этапе задержки реформ. Это не нейтральное обстоятельство: длительная анемия ведет к криминализации общества, поскольку все недоделано, включая и судебные реформы.

Появился ли за десять лет субъект, способный продолжать преобразования?

Правящая элита сможет выработать стратегию дальнейших реформ и организовать их осуществление лишь в том случае, если будет хорошо знать Россию, обладать профессиональным управленческим опытом, руководствоваться национальными (а не личными) интересами и быть достаточно единой в их понимании. Механизм формирования элиты в последние годы стал более современным и демократичным, у центральной власти появились мощные соперники – все более самостоятельные экономические и региональные элиты. Сложилась кланово-олигархическая модель правящего слоя, и российское государство оказалось в значительной мере «приватизированным» частными политико-финансовыми корпорациями, которые поглощены борьбой друг с другом за решающее влияние на власть и меньше всего думают о судьбах общества. Только в самое последнее время стала проявляться тенденция к объединению элит, заинтересованных в том, чтобы придать полную легитимность итогам распределения собственности, добиться преемственности власти, укрепить и повысить роль государства, которое одно только и может это обеспечить.

Практически продвигать реформы предстоит чиновникам, госаппарату. Однако надеяться на превращение нынешнего российского бюрократа в рационального общественного администратора трудно. Чиновники основательно погрели руки на приватизации, а затем через механизм коррупции обложили общество такой данью, по масштабам которой Россия занимает одно из первых мест в мире. Государственные структуры сращиваются с частным бизнесом и организованной преступностью. Новая бюрократия стала намного более привилегированной, чем прежняя; естественно, она заинтересована в сохранении статус кво. Это мощная консервативная сила, справиться с которой можно лишь объединенными усилиями верхов и низов. Здесь коренится одна из главных угроз успешному продолжению реформ.

А потому особенно важным представляется становление новых средних слоев – новаторов и предпринимателей. Именно им в первую очередь адресованы открытые реформами свободы, права и стимулы, и именно они первыми откликаются на обновление правил игры. Они опробуют и вносят поправки в новые модели социально-экономических действий, новые формы организации производства, новые стили жизни. Это специалисты деловых профессий, профессионалы разного профиля, мелкие и средние предприниматели, занятые индивидуальной трудовой деятельностью, менеджеры, квалифицированные работники финансовой и коммерческой сфер, наемный персонал частных предприятий. Это и есть наш будущий средний класс. В начале десятилетия их было немного, в 1997 году они, по разным оценкам, составляли уже 15 – 22 процента населения, но после кризиса 1998 года их численность снова заметно снизилась. Новые средние слои составляют, пожалуй, главную потенциальную базу дальнейших реформ, поскольку именно их инновационная активность изменяет системы рабочих мест, модели вознаграждения работников, состояние рынков труда и товаров, границы реальных прав и свобод массовых групп россиян.

Но основная цель преобразований – изменить модели массового поведения. Судить о конечном успехе или неуспехе реформ правильнее всего по сдвигам в трудовом, экономическом, политическом и правовом поведении массовых групп. Реформы девяностых годов не были приняты россиянами, и это стало одной из главных причин их провала. А готовы ли они к новому этапу реформ? Исследования показывают, что две трети россиян либо полностью, либо в основном приспособились к новым условиям. Но примерно треть не смогла адаптироваться и нуждается в помощи государства; кроме того, большинство вынуждено приспосабливаться к снижению статуса и уровня жизни, поле их индивидуальных свобод сужается. Неудивительно, что если в середине девяностых за продолжение реформ высказывались 45 процентов опрошенных, то сейчас – лишь 30.