Знание-сила, 2000 № 08 (878)

Чтобы скрыть удивление, я стал быстро расставлять бутылочки на клетчатом полированном столике. Меня удивило не само сообщение о способности "слышать” на таком расстоянии, да еще сквозь стены. О разного рода "жучках" и прочих современных системах шпионажа мне рассказывал Саид, державший руку на пульсе таких технологий. Но теперь я вспомнил и то, что когда подходил к дому, какая-то часть меня почувствовала этот тайный надзор. Хотя у меня самого не было никаких дополнительных "ушей'1 .

Киллер пододвинулся к столику. С его стороны выстроились "белые": мартини, рислинг, белый портвейн, джин и несколько водок. Мне достались "черные”: коньяки, виски, два портвейна и какой- то непроизносимый ликер. Оценив расклад, киллер неожиданно приподнял столик и развернул его. Теперь мне придется играть "белыми” и пить "черные".

– У Вас одной не хватает, – сказал я и огляделся в поисках заменителя недостающей "шашки”.

Человек с металлическим пальцем сунул вторую, нормальную руку во внутренний карман куртки и с видимой неохотой выставил на пустующую клетку продолговатый баллончик. Надо же, киллер со своим дезодорантом.

Несколько первых ходов я проиграл – то есть выигран и выпил больше. Вряд л и парень увлекался Грином. Но невзирая на словесную игру в "коллег-союзников", он не спешил расслабляться на практике, и вместо шашек сразу стал играть в поддавки. Может, я снова ошибся с физиогномикой, или у него в голове были особые чипы и беспроводная связь не только с "жучками” – в любом случае для человека такой неинтеллектуальной профессии он играл невероятно хорошо. Сразу после моего хода он лишь на миг закрывал глаза и тут же ходил сам.

В результате наши поддавки быстро свелись к тому, что поддавал в основном я. Рядом со мной уже стояли пустые пузырьки от "Капитана Моргана", "Джека Дениэлса", "Джони Уокера" и ликера с непроизносимым названием. Противник в это время открывал лишь вторую бутылочку сухого вина.

Я понял, что затея с шашками не то что проваливается, а вообще ведет к строго нежелательному эффекту. Я всегда быстро пьянел, и даже от небольшого количества спиртного мне бывало очень плохо. Нередко, когда спрашивали о знаменитых местах города, я отвечал так: "Конечно знаю! Я там однажды все заблевал…” А теперь еще такие неравные условия, скоро я совсем расклеюсь! Ох, какой идиот…

Наконец, я умудрился сделать очередной ход "без еды", но с подставой. Киллер взял у меня массандровский "Белый портвейн" и не без удовольствия выпил. Похоже, противник перестал проверять меня поддавками и переключился на обычные шашки, заметив, что я осоловел и не внушаю опасений. Ах, ты так?! Ну получай!

Ответным ходом я "съел" его баллончик.

– Это пьют? – спросил я зло, вертя баллончик двумя пальцами с видом человека, которому подсунули на рынке гнилую морковку.

– Открой и в рот прысни, – объяснил киллер.

Я взглянул на него – уж не шутит ли? За те несколько секунд, что я всматривался в его лицо, оно вновь успело уплыть от запоминания: нос чуть-чуть колыхнулся, уголки глаз чуть-чуть съехали вниз, со щеки исчезла родинка (а была ли она там?..). Но в целом лицо выглядело серьезно.

Вслед за "пшиком" и вдохом перед глазами поплыли разноцветные обручи. Потом в голове стало хрустальночисто, от алкогольного тумана не осталось и следа. Я с трудом сдержал желание вскочить и побегать по комнате. Прилив сил был таким впечатляющим, что я снова открыл рот, с силой надавил на голову распылителя и сделал еще один глубокий вдох. Снова поплыли гирлянды разноцветного серпантина. Свело скулы.

– Э-э, мы так не договаривались! – незнакомец выхватил у меня баллончик.

– Почему? Я съел твою шашку, она моя! – хриплым голосом возразил я, ошушая знакомое состояние: во мне опять говорил Малютка Джон. Эх, а ведь двинуть сейчас этому мальчику с пальчиком прямой левой в сплетение, третья пуговица сверху, и охнуть не успеет…

Рука с металлическим пальцем вздернулась и окаменела. Вот теперь мне целили точно в лоб. Да, здесь методами Малютки Джона, пожалуй, не справиться. Здесь нужен кто-то другой, поаккуратнее… Робин?

– Ты фильтруй базар, папаша, – чересчур спокойным шепотом заговорил киллер. – Я те щас покажу "моя"… Ты и так сотни на четыре схавал уже. А у меня тут "микроскопа" на месяц…

Последние слова я слышал плохо. На конце металлического пальца заиграл маленький желтый блик, который приковал все мое внимание. В комнате не было света, а блик этот, по мере того как я вглядывался в него, становился все ярче. Зато речь незнакомца звучала все тише, словно он удалялся. И это ощущение подтверждалось визуально: мы по-прежнему сидели через столик друг от друга, но казалось, кто-то вдруг растянул комнату или приставил мне к глазам перевернутый бинокль. Я видел все как будто издалека, со стороны – но очень четко. За уголок этикетки "Камю” зацепился волосок, он был белый с толстого конца и черный с тонкого. Поры на коже киллера казались огромными пробоинами, они превращали его лицо в грязно-белую дырчатую маску, словно из снега.