Так экономический застой самоуверенной Ассирии (на фоне скромного прогресса ее диковатых и небогатых соседей) ведет первую империю Ближнего Востока к истощению и гибели. Всего через двадцать лет после смерти грозного Ашшурбанапала все ассирийские столицы – Ашшур и Калах, Дур-Шаррукин и Ниневия – будут ограблены и разрушены в процессе дележа имперского наследия. Дикие скифы подали первый пример в этом деле; охотников последовать ему более чем достаточно. Не ясно лишь одно: какой срок понадобится самым здравомыслящим из воинственных наследников Ассирии, чтобы установить новое равновесие между властью царей и собственностью их подданных – равновесие, включающее самодеятельность алчных купцов и банкиров. В VI веке до новой эры переход к такому равновесию в рамках Персидской империи занял 40 лет (после изгнания скифов мидянами). Хватит ли такого срока для установления равновесия между властью и собственностью в более сложном социуме XXI века – на руинах коммунистического режима в России? Этот вопрос открыт для размышления и обсуждения нескольких поколений теоретиков и практиков…
Перенесемся теперь из Ближневосточной ойкумены в Дальневосточную – на берега Желтой реки. Здесь срок цивилизации насчитывает не тридцать веков, а только пятнадцать – с тех пор как в среднем течении Хуанхэ появились первые ирригаторы, выросли первые города и сложилось княжество Ся. Пять веков назад колесничие варвары чжоу (ровесники хеттов и арамеев, ариев и ахейцев) создали царство, охватившее всю долину Хуанхэ. Сейчас наследники династии Чжоу по-прежнему носят царский титул «ван» и окружены всеобщим почетом. Но реальная власть перешла к новым князьям разных родов и племен. Среди князей идет борьба за звание гегемона – «ба»; недавно она приняла форму экономического, а не военного соревнования.
Полвека назад князь Хуань-гун доверил пост министра финансов своему недавнему противнику и пленнику – хитроумному храмотею Гуань Чжуну. Тот, не ограничиваясь сбором налогов с крестьянских общин, начал строить государственный сектор в экономике. Установив монополию князя на добычу соли и железной руды, Гуань Чжун сделал княжество Ци (в низовьях Хуанхэ) бесспорным гегемоном Поднебесной (Тянь Ся). У наследников Хуань-гуна довольно здравого смысла, чтобы не растратить богатство державы и народа на военные авантюры. Править собратьями – князьями от имени бессильного Чжоу-вана гораздо удобнее, чем самому обратить лицо к югу и принять титул «ван» – а вместе с ним ответственность за все происходящее в Поднебесной…
Все же гегемону нужна военная слава. Ее можно достичь одним трудным путем – наладив оборону северных и западных рубежей Тянь Ся от новых варваров: ди и жунов. Но для борьбы с кочевыми степняками мало пограничных крепостей; нужно создать свою конницу – как ни противен большинству китайцев степной образ жизни и хозяйства. Но всегда можно найти неустроенных удальцов, жаждущих славы и независимости вдали от начальства.
«На границе, за тысячу ли от столицы, встал на стражу я с длинным копьем; грозен посвист мой!» – как близок этот китайский стих к грядущим былинам об Илье Муромце или к чеканным строкам Фирдоуси: «Мой трон – седло; весь мир – моя держава!»
Навершие копья из бронзы, V век до новой эры
Деталь золотой амфоры из знаменитого скифского царского кургана Чертомлык
Так рассуждают вожди скифов на западе Великой Степи и вожди ди – на ее восточном краю; так же склонны думать удачливые командиры пограничников на рубеже своей ойкумены – будь то Закавказье, Алтай или Тибет. Удержать дерзость победителей в разумных пределах, не обижая ни их, ни пахарей, которые кормят армию, – вот сложнейшая задача для всех имперских правителей на многие грядущие века. Если бы хоть раз в столетие в каждой ойкумене появлялся очередной Гуань Чжун – и очередной Хуань-гун, способный довериться его мудрости!..
Увы, это лишь мечта; даже когда она сбывается, общее счастье не наступает. Ибо наладив симбиоз своих пахарей и воинов с помощью своих чиновников, очередной царь создает могучую империю. А она может процветать лишь в том режиме, который ее породил – включая непрерывные удачные войны. Но это невозможно: расширение границ быстро повышает военные расходы, и весь прибавочный продукт уходит в бездонную бочку. Это давно изведали на своей шкуре ассирийцы; скоро это узнают правящие в Вавилоне халдеи и их соперники – египтяне, забывшие давний опыт славных, но разорительных походов Рамзеса II. В Дальневосточной ойкумене такого опыта еще нет: он появится через триста лет в царстве Цинь, которое расплатится за гегемонию в Поднебесной порабощением своего народа…