Знание-сила, 2001 № 04 (886)

В украинской литературе преобладает панегирический тон. Это еще и образованный человек, не чуждый поэзии, книжник, меценат, покровитель культуры эпохи «украинского барокко». Наконец, он не только умелый и тонкий политик, но почти романтическая личность, «чаровник».

Диаметрально противоположные взгляды на одну и ту же личность – вешь не новая. Скорее, это норма. Особенно если сам герой оказывается связан с национальными доминантами и национальными стереотипами. При условии, однако, что спор – научная дискуссия и цель ее – докопаться до истины, осмыслить, а не отвергать с порога аргументы и логику оппонентов только потому, что один из Москвы, а другой из Киева. Но как только речь заходит о героях национальной истории, фигурах знаковых, подобно Мазепе, сделать это, оказывается, чрезвычайно трудно. Слишком много политики, слишком актуальным оказывается сегодняшнее, преломляющее прошлое.

Но разногласия между историками – это лишь небольшая часть проблемы. А как быть с массовым сознанием? Когда вдруг в повседневном общении жители Украины и Российской Федерации заговорят о Мазепе (или о Петре I, Екатерине II и т.д.)? Для двух народов и двух стран с тесно переплетенной не только историей, но и человеческими судьбами, это – нешуточная проблема. Какую общественную и идеологическую роль предстоит сыграть здесь истории – стать разделяющей или сближаюшей, способствующей взаимному пониманию?

Интересно, что взаимные обиды и претензии, которые накапливаются во взаимоотношениях между странами и народами, чаще всего исторические. Само же национальное самосознание немыслимо без национальных героев, отстаивавших – в действительности или в сложившихся позднее мифах – национальные интересы и национальную независимость. Без истории не обойтись, она «обречена» разделять или сближать, ссорить или мирить целые народы!

Главное – не оказаться во власти тех, кто манипулирует историей, предпочитая именно разделять и ссорить. И самый действенный из рецептов, пожалуй, – это всегда помнить, что настоящее шире, разнообразнее и актуальнее истории Оно вмещает в себя слишком много, чтобы ограничиваться лишь одним – плохим или хорошим прошлым. История – не одна память, а и преодоление, осознание высочайшей себестоимости общечеловеческих ценностей, которые в конечном счете и есть истинные национальные ценности. Будущее никота не выстроить на обидах и взаимных претензиях. В межгосударственных и межнациональных отношениях это как чеховское ружье на сцене: когда-нибудь да выстрелит. Как бы хорошо втолковать это политикам, власти!

Но как тогда быть с Мазепой?

Раз Мазепа, два Мазепа

По сути, мы имеем дело с двумя Мазепами. И не потому, что Украина думает по-своему, а Россия по-своему. Есть Мазепа – реальный исторический герой, и есть – символ, олицетворение вполне определенной национальной идеи. И этот второй Мазепа, «оторвавшись» от первого, существует и «действует» в совсем ином измерении. При этом он тоже вполне реален и функционален, хотя, по сути, это – знак, национальный символ, идея, воплощенная в образе.

Пример с Мазепой не единственный. В российской истории самое, пожалуй, яркое имя-символ – князь Александр Невский. За долгие столетия в массовом сознании сформировался вполне определенный образ Александра Ярославича, подкрепленный и его канонизацией, а позднее – литературой, кинемато!рафом (вспомним прекрасный, но очень далекий от реальной истории фильм «Александр Невский») и живописью (чего стоит один только «Александр Невский» Корина!) и т.д. Бесстрашный, бескорыстный зашитник, мудрый политик!

Реальный же Невский был очень далек от этого образа «рыцаря без страха и упрека». Жизненный путь, выбранный им не только для себя, но и для страны, был не прямой и не бесспорный, он был спрямлен, как шоссейная магистраль, уже потом теми, кто создавал миф.