Знание-сила, 2001 № 08 (890)

Впереди – новый скачок познания. Как видим, отчасти его спровоцировал страх – страх перед вирусами. Мне тоже пришлось испытать нечто подобное (оттого, быть может, я и решил сесть за эту статью). Когда- то, памятуя слова Мелькиадеса «я умер от лихорадки в болотах Сингапура», я не поехал в Индонезию наблюдать за обезьянами, в Африку за жуками и в Бразилию на экологическое сборише. Там же свирепствует лихорадка Ку! Но обмануть духов- рэккенов не удалось: недавно они явились сами, принеся на своих нартах вирус ветряной оспы. Этот детский недуг превратил меня в безглазую рыбу, хватающую воздух, затем в дракона с огненными ноздрями и красной чешуей. Еще чуть-чуть, и осталось бы только «мокрое место». Но болезнь отступила, и что удивительно – необыкновенно обострился вкус к жизни. Я стал различать цвета и птичий гомон. Запланировал несколько авантюрных путешествий. И даже думаю проставить в загранпаспорт африканские визы.

БЕСЕДЫ ОБ ЭКОНОМИКЕ

Родные баксы

Продолжаем публиковать рассказы доктора экономических наук, бывшего министра экономики России Евгения Григорьевича Ясина о событиях, происходивших в российской экономике в девяностые годы. Беседу ведет корреспондент радио «Эхо Москвы» Ольга Бычкова.

О. Бычкова: – В начале девяностых, когда цены были освобождены, они сразу сташ астрономическими. вообще рубли стали исчислять в цифрах астрономических – и сразу появились так называемые условные единицы. Это стыдливый эвфемизм, который до сих пор заменяет нам официальное название долларов США. На самом деле, это стыдно для экономики страны – исчислять все, что только можно, не своей валютой?

Е. Ясин: – Приличной стране, конечно, приличествует такая национальная валюта, в которой исчисляются все цены, все суммы денег. Но в экономиках слабых или переживающих кризис довольно часто национальную валюту однозначно «привязывают» к какой то твердой валюте или к корзине валют.

О. Бычкова: – Официально? Так, как сразу объявили в прибалтийских странах?

Е. Ясин: – Да, в Эстонии, например, сразу «привязались» к немецкой марке. А в Аргентине какое-то время национальной валюты вообще не было, просто ходили доллары США. Знаете, как в известном анекдоте: ихние доллары – это же наши баксы!

Как получилось, что баксы стали нашими? Это очень интересная история. Если помните, до реформ в советское время был твердый курс рубля, выраженный в золоте, и золото служило переводчиком в доллары, поскольку доллар тоже до определенного момента был привязан к золотому содержанию. Президент Никсон к концу своего правления отменил золотую базу доллара; но для нас постоянным осталось отношение 62 копейки за I доллар.

О. Бычкова: – Это был реальный курс?

Е. Ясин: – Абсолютно нереальный. Это был официальный курс, и он имел свои прелести. При выезде в заграничную командировку (надо было оказаться среди счастливцев, которые ездят в заграничные командировки) вам та 400 рублей выдавали 700 долларов. Я помню, как я летел в США, по-моему, в девяностом году. Я никак не мог взять в толк: как же так: на 700 долларов можно накупить черт знает чего, а 400 рублей в то время – это просто ничего. Таковы были гримасы того курса, того способа установления всех макроэкономических параметров. Естественно, был черный рынок, и на нем доллар стоил иначе, но цена тоже была очень невысокая, сравнительно с нынешним временем, просто потому что тогда валютные операции карались в уголовном порядке. Не так давно за это просто расстреливали, поэтому и продавцов, и покупателей находилось не слишком много.

Во времена перестройки лед тронулся, и экспортерам, чтобы поощрить экспорт, разрешили оставлять себе определенную долю валютной выручки. Появились валютные счета предприятий и организаций. Потом регионы потребовали, чтобы у них тоже были валютные счета. Эта либерализация началась задолго до того, как 1 июля 1992 года был введен свободный курс рубля. Но как только он был введен, да еще на фоне общей либерализации иен. мы получили совершенно другую динамику отношения рубля к доллару. И доллар вошел в нашу жизнь уже не как чужая валюта, а как нечто такое, что здесь, у нас в стране, присутствует и от национальной валюты отличается устойчивостью: наш доллар не падает, не поднимается, колебания его столь незначительны, что имеют смысл только для валютных спекулянтов, на валютном рынке. А любой гражданин мог какую-то часть своих денег поменять на доллары и не бояться, что его обманут, что банк лопнет, что инфляция съест эту сумму. Можно сказать, что доллар в России, как нигде, укрепился в качестве средства тезаврации, средства сохранения сбережений.

О. Бычкова: – Доллары до сих пор остаются реальным и наиболее надежным вложением денег (по кройней мере, по сравнению с рублями). Но кроме того, в годы большой инфляции было совершенно невозможно уследить за ростом рублевых цен и нужно было иметь базу для расчетов. Нельзя же сегодня умножать на 100, завтра на 150 послезавтра на 390…